Танцы теней - Дмитрий Черкасов

— Как заявил в четверг журналистам в Москве начальник Генерального штаба россиянских Вооруженных сил, — словно прочитав мысли начальника СЗКСиБТ питерского УФСБ, вкрадчивым голосом откликнулся ведущий информационной программы, — в результате спецоперации на территории чеченской республики разгромлено крупное бандформирование. В следственном изоляторе «Лефортово», куда уже доставлены плененные боевики, ведутся предварительные допросы таких известных сепаратистов, как Улов Налимов, Букет Левкоев, Рекорд Надоев, Подрыв Устоев, Погром Евреев, Поджог Сараев, Падеж Скотинов, Исход Изгоев, Угон Харлеев, Удел Плебеев, Камаз Отходов, Развод Супругов, Забег Дебилов и Парад Уродов. По некоторым сведениям, среди арестованных имеется также воевавший на стороне боевиков легендарный абхазский снайпер Сосо Партучеба. Личности других захваченных террористов в настоящий момент устанавливаются...

— Они еще и издеваются, — насупился генерал.

Шубин засмеялся.

* * *

Пельмень с пуговицей в начинке попал в тарелку к Морзику и Володя выиграл главный приз — поцелуй именинницы. Ему всегда везло в азартные игры.

Кира, раскрасневшаяся, невозмутимо красивая, сделавшая себе модную стрижку а ля паж, поцеловала смущенного победителя прямо в толстые губы.

Людочка-Пушок вздохнула.

— Горько! — заорал с дивана Кирин муж, поплывший после третьей рюмки.

Ему не наливали больше, и он не протестовал. Таков был порядок, давно заведенный Кирой в доме. Все, кто бывал у нее, знали это и не смущались.

Морзик, охая, поднялся, и, держась за поясницу, поковылял к зеркалу стирать помаду.

Зимородок, Кира и Андрей Лехельт переглянулись и заулыбались. Пушок сочувственно сдвинула бровки.

— Что это с Володей? — недоумевая по поводу общего веселья, спросила Лехельта на ухо Марина.

Ей многое казалось слегка неясным в сегодняшнем приятном застолье. Совсем немного неясным.

Чуть-чуть.

— Вовочка у нас учится, как и я. Ему не хватает на учебу и он подрабатывает… тяжелым физическим трудом на археологических раскопках. В полях Ленинградской области.

— Володя, это правда?!

Морзик кивнул и, подняв перед собой большие ладони, показал Маринке огромные красные рубцы водяных мозолей.

— Лопата — первобытное орудие пытки! — простуженно воскликнул он.

Вот уже четвертый день подряд он проводил в рабочей команде Нахоева, дотемна ковыряя ненавистным инструментом мерзлую землю.

— Господи, бедный! Чего вы все ржете?! Человек борется за свое будущее! Это же достойно уважения! Ну, перестаньте же!

Марина была готова не на шутку обидеться.

— У тебя замечательная девочка! — шепнула Кира Андрею. — Как обстоят дела?

Лехельт неуверенно пожал плечами.

— Пока — вариант "Б".

Это означало, что близкий человек не в курсе рода занятий разведчика.

Соответственно, весь Кирин день рождения шел по варианту "Б".

Из посвященных, кроме молодежи, были лишь Клякса с супругой.

Старый с Роликом дежурили на объекте.

Впрочем, Тыбинь никогда не приходил к Кире в дом.

Волан забежал на полчасика, вручил персональный букет со стихами собственного сочинения, и умчался нянчиться с младшей дочерью. Непосвященные никак не могли въехать, отчего в стихах именинницу называют мудрой матерью-Коброй, а она и коллеги по работе при этом смеются.

Непосвященными считались Маринка, Кирина семья и подруга Лариса, забредшая к столу в паре с неизвестным никому мужчиной, красавцем и весельчаком.

Морзик тем временем поманил пальцем в сторонку Лехельта.

— Слушай, Дональд, ты вот мне скажи… Ты не знаешь, что это с нашей Людочкой?

— А что такое? — обеспокоился Андрей.

— Понимаешь… она какая-то странная стала. Как только выловит меня наедине, так сразу начинает со мной говорить про какие-то вещи… даже повторить такое не могу. Про Веймар какой-то… Про Терезиенвейз<Терезиенвейз — буквально «Луг Терезы», место почти в центре Мюнхена, где проводится ежегодный пивной фестиваль «Октоберфест». В принципе, этот праздник есть не что иное, как несколько затянувшаяся свадебная церемония по случаю бракосочетания в 1810 году баварского кронпринца Людвига Первого и принцессы Терезы Саксонской.>... Ты не знаешь, случайно, где эти Веймар и Терезиенвейз? А то я ей брякнул, что в Австралии, так она обиделась... Сказала, что я напрасно считаю ее дурой. Я ее вообще дурой не считаю, но я парень простой. Дерево, в общем, неструганное. Заготовка для Буратино... Ну — понимаешь? Мне бы чего попроще, про Розенбаума, или другого великого поэта, а она все спрашивает, отчего это Вертер застрелился. Да хрен его знает, отчего он застрелился! Была пушка под рукой — вот и застрелился! Была б веревка — повесился бы... И послать ее нафиг с ее Вертером неудобно… хорошая девчонка…

— Веймар — это город, в котором жил Гете. — сказал Лехельт очень серьезно, насупив брови. — Вертер — герой его книги. А то, что Людка с тобой об этом разговаривает, значит, что она на тебя запала. Точно тебе говорю. Поверь чутью старого разведчика.

— Да я верю… Это не удивительно… на меня все западают. — признался Морзик. — Я парень что надо... Только как-то она странно это делает. Попроще нельзя разве? Я думаю, это кто-то из вас ей про меня что-нибудь насвистел... Предупреждаю сразу: узнаю кто — убью на месте! Клюв расплющу! Никакое каратэ не спасет. И ким-ке особенно. Учти! Я в гневе страшен...

— Я верю, верю…, — зафыркал Андрей, сдерживая смех.

— А чего тогда скалишься? Знаешь ведь что-то, темнила! Колись, редиска! — Морзик зажал Лехельта в углу и принялся в шутку его душить. Тот задергался и придурашливо заорал.

На шум из кухни выглянула Кира с дочерью. Вид у хозяйки дома был несколько озабоченный.

— Никаких трупов в моей прихожей! — крикнула она расшалившейся молодежи.

— Не будет трупов! — пыхтел Морзик. — Я его… расчленю… и спущу в унитаз… Или вот лучше собачке скормлю! Песик, съешь его! Р-р-р!..

И он сунул закатившего глаза и свесившего набок язык разведчика Лехельта крошечному хозяйскому пекинесу.

Пес испуганно шарахнулся в сторону, залился звонким лаем.

— Видишь — даже собака тебя есть не хочет! Знает, какая ты зараза! Сознавайся, откуда Людка знает цвет твоих простыней? Используешь служебное положение, развратник?

В этот раз он притиснул Лехельта сильнее, тот и впрямь засипел и охотно сознался в провокационной подсказке.

— То-то же! — успокоено убрал руки Морзик. — Не позволю марать честь боевого товарища!

Тут Андрей вывернулся и запрыгнул ему на спину.