Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов - Ариадна Эфрон

—

Орловым не обольщайтесь — он не так умен, как Вам показалось, и вовсе не хорош. Но ловок, что и требуется. И статья ловкая.

Целую Вас, пишите.

Милая Анечка, получила из США еще один текст «Челюскинцев», отличающийся от нашего. К сожалению, женщина, переславшая мне его[99], отнеслась к делу «не научно», т. к. не сообщила, откуда у нее текст (рукописный мамин? машинописный с правкой, из третьих рук? и т. д.) Посылаю ей сегодня же запрос по всем этим поводам, также спрашиваю о дате написания и прошу о строгой сверке еще одной копии с имеющимся у нас подлинником (если это — подлинник).

Если у нее находится действительно подлинный беловой текст, то именно его и придется, видимо, взять за основу, т. к. в нашем распоряжении — лишь черновые варианты. Пока что переписываю Вам текст, как я его получила:

Как видите, всё требует повторного уточнения: разбивка строк, пунктуация, да и весь текст. Подождем ответа. Скажем, разбивка строк, возможно, напутана в 3-й строфе, к которой, вероятно, должно отойти второе «на льдине»? Есть ли в подлиннике интервал между «да здравствует» и «Советский Союз»? В черновиках совсем другая разбивка — да и вообще различий много.

Пишу Вам в исторический — космический день[100]. Даже на кошку произвело впечатление, и она окотилась в момент приземления ракеты; поэтому одного серенького детеныша я ей оставила на память о событии и нарекла его (кота) Космосом, конечно. Он пока имеет весьма жалкий вид.

С сожалением бросаю Вас и возвращаюсь в очертенелые лапы Лопе. Боюсь, что этот брак по расчету не принесет ни славы, ни пользы ни одной из сторон! Целую Вас.

Запросила также и «Роландов рог»[101] — если он с маминого рукописного текста. Если с напечатанного — то он есть у нас, и не стоит утруждать почту.

Милая Анечка, не знаю, что получилось с моим ответом на Ваше письмо, даже с ответами, я писала Вам раза три, правда, кратко все же! Письма я опускаю не сама, т. к. из-за спешки почти не выхожу из дому, но, верно, причина не в этом. На нашей почте ухитрились однажды затерять целый заказной перевод с… китайского. Так что все бывает. Я получила и книжечку, и статью, и письмо, и фотографию, и за все «померсикала» — всё пришло как раз к празднику. Еще раз спасибо. Портретов мамы с Муром 10-летним нет, может быть, только увеличенный мой же любительский снимок. Если портрет, то после моего отъезда (1937 год)[102], т. е. уже пожилая, седая — не будет «гармонировать» с молодыми снимками. Целую.

Анечка, не знаю, как и благодарить за «Гончарову»[104]. Это для меня просто огромная радость. Никакой «истеричности» нигде не приметила, а просто, мне кажется, что мы чудесно встретились в жизни, полюбили друг друга — я также беспокоюсь, когда умолкаете Вы… Я надеюсь и верю, что мы с Вами хорошо поработаем вместе над тем, что нам дорого обеим. Я недоверчиво отношусь, — как ни странно, — к тем, кто «любит Цветаеву», — для меня это настолько ко многому обязывающее понятие! Но вот, мне думается, что Вы любите так, как надо — и ей, и мне. И у Вас есть абсолютный для нее слух, т. е. та сдержанность именно, без которой невозможна абсолютная к ней любовь. Надеюсь, разберетесь в этом открыточном косноязычии. Срок сдачи Лопе неопределенно отодвинулся на осень, также неожиданно снизили построчную плату на 3 р. — немало!

Сейчас начала бешеную уборку всей зимней грязи, к которой не притрагивалась, а Лопе пока побоку. Не увлекайтесь Орловым, не посылайте слишком много, очень понемногу посылайте, поверьте мне! Портрет в клетчатом платье не из лучших, испорчен ретушью. Дня через 2 напишу как следует.

Может быть, в мае приедете? Спишемся.