Украшение китайской бабушки - Наталья Александрова

— Даже больше! — вздохнул артист.

— Безобразие! — возмутилась Надежда. — Я же говорю — в мире нет справедливости! Так вот, раз уж мы с вами нашли друг друга, давайте встретимся с глазу на глаз и договоримся напрямую. И мне получится дешевле, и вы больше заработаете.

— Ну, я прямо не знаю… — протянул артист. — Если они узнают, у меня могут быть неприятности…

— Да откуда же они узнают? Я им ничего не скажу, вы, надеюсь, тоже.

— Ну, ладно, уговорили!

— Тогда выходите из офиса и идите в кафе «Чайное блюдечко», это на углу, напротив бизнес-центра, там мы с вами и поговорим.

— Хорошо, а как я вас узнаю?

— Не беспокойтесь, я сама вас узнаю, ведь я столько раз видела вас в кино! — воскликнула Надежда.

— Ах, ну да, действительно…

Надежда нажала кнопку отбоя и спряталась за аквариум: в ее планы не входило, чтобы Рукавицын узнал ее раньше времени.

Владимир Рукавицын вышел из прозрачной комнаты, воровато огляделся по сторонам, стараясь не попасться на глаза Марине, и выскользнул из офиса.

Надежда выждала еще минуту и пошла следом за ним.

Войдя в помещение кафе, она остановилась на пороге и огляделась.

Здесь было полутемно, единственным источником света были свечи в простых никелированных подсвечниках, горевшие на столах. Почти все столики были заняты, за ними сидела в основном молодежь — влюбленные парочки, компании молоденьких девушек и отдельные одинокие личности с ноутбуками. Парочки тихо млели и обнимались, пользуясь интимной полутьмой, девичьи компании щебетали, одиночки мрачно лупили по клавишам ноутбуков.

Возле Надежды возникла девушка в футболке с логотипом кафе и спросила:

— Вы курите?

— Боже упаси!

— Тогда вам направо.

— Меня уже ждут! — Надежда устремилась к столику в глубине кафе, за которым, спиной ко входу, сидел немолодой мужчина в сером свитере. Даже со спины по выразительно оттопыренным розовым ушам Надежда узнала Владимира Рукавицына.

Подойдя к актеру со спины, Надежда Николаевна оживленным тоном проговорила:

— А вот и я! Надеюсь, я не очень долго заставила вас ждать?

Рукавицын не шелохнулся.

Надежда обошла его, опустилась на стул по другую сторону столика, положила на стол сумку и перчатки и продолжила:

— Должна признаться, Владимир, что я не такая уж горячая поклонница вашего творчества. Мне пришлось так сказать, чтобы встретиться с вами за пределами офиса, называться его. Больше того — я не собираюсь приглашать вас на свой домашний праздник. Честно говоря, у меня и праздника-то никакого не намечается…

Рукавицын по-прежнему молчал.

Надежда подумала, что это не очень-то вежливо, и подняла глаза на актера.

На их столике, как и на большинстве других, горела свеча, и ее колеблющийся свет не столько освещал лицо незадачливого актера, сколько укрывал его живой игрой светотени. Рукавицын как-то безвольно откинулся на спинку стула, уронив руки на стол. В его широко открытых глазах отражалось пламя свечи, придавая лицу актера загадочное и мечтательное выражение.

Впрочем, смотрел он не на Надежду, а словно сквозь нее или на что-то, расположенное у нее за спиной.

— Думаю, вы узнали меня, — продолжила Надежда. — Мы с вами встречались на дне рождения моей подруги Нины. Там вы назвались Константином и представились старым другом Нининого мужа Георгия. Честно говоря, именно о Георгии я хотела с вами поговорить…

Рукавицын не шелохнулся, и на лице его не дрогнул ни один мускул. Он все так же печально и загадочно смотрел сквозь Надежду, и это начало ее нервировать.

— Ну, я понимаю, что выманила вас на эту встречу обманом, но согласитесь — вы тоже поступили тогда не совсем честно! Я-то ладно, я посторонний человек, но бедная Нина приняла ваши рассказы за чистую монету.

Актер никак не реагировал на ее слова.

— Да что с вами такое! — раздраженно воскликнула Надежда и порывисто схватила Рукавицына за руку.

И тут же отдернула руку.

Рука актера была холодная и какая-то неживая. А голова его от толчка завалилась на плечо и застыла в каком-то неестественном положении.

— Что… что с вами такое? — забормотала Надежда, перегибаясь через стол и вглядываясь в лицо короля эпизода.

В глубине души она уже поняла, что с ним, но не хотела или не могла признать этот очевидный факт. Но с каждой секундой очевидность эта становилась все непреложнее: Владимир Рукавицын был мертв.

Об этом говорили и его неестественно запрокинутая голова, и пустой, безжизненный взгляд (сейчас он уже не казался загадочным и мечтательным), и холодные, безвольно упавшие на стол руки.

— Надо вызвать врача… — забормотала Надежда, медленно поднимаясь из-за стола.

Но она уже понимала, что никакой врач Рукавицыну не поможет, что смерть неизлечима.

И еще… еще каким-то неизвестным науке шестым чувством Надежда поняла, что актер Рукавицын не стал жертвой внезапного инфаркта или инсульта. Она поняла, что он убит.

А в следующую секунду ее страшная догадка подтвердилась: Надежда Николаевна увидела на шее актера, чуть ниже левого уха, небольшую треугольную ранку, из которой выступила всего лишь капля темной, почти черной крови.

Ранка была совсем небольшая, но вполне достаточная для того, чтобы через нее вытекла неизвестная современной науке субстанция — жизнь немолодого и невезучего актера. Да уж, такого конца никому не пожелаешь!

И тут Надежда поступила трусливо и даже, можно сказать, скверно: не отрывая взгляда от неживых пустых глаз, она сгребла в раскрытую сумку перчатки со стола, тихонько обошла этот стол и быстрым шагом покинула кафе, к счастью, не столкнувшись по дороге ни с официантами, ни с посетителями.

Она трусливо сбежала из кафе, потому что представила, как ее увезут в полицию, в лучшем случае в качестве свидетеля, а то и подозреваемой, как ее станут допрашивать… Даже если все обойдется благополучно, все станет известно мужу, и он ей такое выскажет — страшно подумать!

Никто не пытался ее остановить, никто не кричал ей вслед: «Стойте! Задержите ее!»

Надежда быстро шла по улице и пыталась привести в порядок свои расползающиеся мысли.

Актера Рукавицына только что убили.

Убили перед тем, как он должен был с ней встретиться. Может быть, его именно потому и убили, что она хотела с ним поговорить?

«Да нет, ерунда, при чем тут я? — внушала себе Надежда. — Для этого могло быть множество других причин! Рукавицын производил впечатление неблагополучного человека, наверняка он пил, а может быть, играл. Может быть, он проиграл большие деньги, и его из-за этого убили. Такое случается сплошь да рядом. Явно подозрительный тип, эти его глазки бегающие…»