Мышиная любовь - Вера Колочкова

– Ой! Больно же! – взвыла от испуга Маша. Лицо ее горело огнем, ей казалось, что Инна содрала вместе с пленкой и кожу. – Ничего себе, пытки в застенках...

– Да ладно... – успокоила ее Инна. – Не вздрагивай. Сейчас кремиком хорошим намажем, вот так, вот так... Теперь спонжиком тон нанесем, потом пудру...

– Это что, ты каждое утро над собой так издеваешься? – удивлялась Маша, слушая Иннины комментарии.

– Ну почему издеваюсь? Я делаю это с удовольствием... Я же женщина, в конце концов, а не серая мышь... Так, теперь чуточку румян, потом подкрасим глазки... Ой, Лен, а что мы будем делать с бровями? Это же ужас что такое, тут работы на целый час!

– А что у меня с бровями? – обеспокоенно спросила Маша. – Какой работы на час?

– Тихо, Мышонок, не волнуйся! Доверься специалистам. Брови будем выравнивать.

– Больно? – спросила Маша.

– Потерпишь, Галатея ты наша ненаглядная! Другие ради красоты и не такое терпят... Помнишь, Инка, как в прошлом году тебе губы корректировали?

– Ой, лучше не вспоминай... Гель какой-то некачественный ввели, я думала, навеки уродом останусь...

– А зачем гель в губы? – спросила Маша, героически терпя экзекуцию по выравниванию бровей.

– Ну чтобы объем придать, пухлость... Да что я тебе объясняю! Все равно не поймешь!

– Действительно не пойму... Ой! Ну хватит уже! Больно...

– Все-все, заканчиваю! Последний штрих...

Инна долго еще колдовала над ее лицом, Ленка над прической. Потом обе они отошли в сторону, встали перед Машей с загадочными лицами, помолчали...

– Да... – задумчиво произнесла Инна. – А Копченая Колбаса, то бишь Филипп твой, прав, в чем-то определенно прав...

– Ну вставай, Галатея, смотри на себя! – разрешила Ленка.

– Стой! Не надо, подожди! – Инна опрометью кинулась к шкафу, начала выбрасывать на кровать надетую на плечики одежду. Наконец вытащила красивое шелковое платье нежного фисташкового цвета с большими красными цветами по полю, на тоненьких бретельках, с большим разрезом до бедра.

– Ой нет, я такое не надену... – сделала попытку к сопротивлению Маша.

– Да чего уж там, Мышонок... Раз пошла такая пьянка да разврат – иди уж до конца, совсем отдайся...

Вдвоем они помогли ей втиснуться в платье, которое оказалось еще и с корсетом, отчего грудь поднялась вверх, красиво расположившись в довольно откровенном вырезе.

– Отпад... Ну полный отпад, Мышонок... – завороженно повторяла Ленка. – Обернись к зеркалу, сама посмотри...

Маша долго всматривалась в свое отражение, не проявляя никаких эмоций по поводу увиденного. Странное у нее было чувство, некомфортное какое-то. Из зеркала на нее смотрела и вравду очень красивая женщина с искусно сделанным макияжем, модной прической с торчащими на затылке озорными хвостиками. Только чужая очень. Внутри было пусто, неприютно как-то, словно душа ее обиделась на новую оболочку, не хотела в нее входить, стояла где-то в сторонке, надувшись как мышь на крупу...

– Ну что ты молчишь? – не выдержала Инна. – Неужели не нравится? Тебя же сейчас не узнает никто! Действительно сюрприз получился...

– Почему, нравится, конечно. Только я так долго ходить не смогу! Непривычно очень...

– Ну, пойдем народ поражать! – взяла ее Ленка за руку. – А как ты думаешь, Инка, кому было приятнее, Пигмалиону или Галатее? По-моему, Пигмалиону...

– А то! – вскинулась Инна. – Сколько тут наших трудов положено! А косметики моей сколько ушло! А ей, видишь ли, непривычно очень... Хотя бы для приличия какую-нибудь эмоцию выдала! Мышь, она и в Африке мышь...

Маша медленно спустилась по лестнице, придерживая подол длинного платья. В сопровождении Инны и Ленки босыми ногами ступила на газон, медленно пошла в сторону бассейна, гордо неся голову и изо всех сил стараясь придать походке некую вальяжность, соответствующую, как ей казалось, своему новому образу. Увидев сидящего на траве Арсения, изумленно глядящего на нее, вдруг подумала: «А ведь только из-за него я согласилась на эту авантюру, похожую на всплеск отчаяния... Пусть меня запомнит такой! Хотя зачем ему меня помнить? Все равно, пусть...»

– Мышь, это ты или не ты? – недоверчиво произнес Арсений, вставая ей навстречу. – Что они с тобой сделали? Семен! А у тебя жена – подпольная красавица, оказывается... Столько лет скрывалась!

– Она и без помады красавица... – недовольно пробурчал Семен. – Вам все только чтоб поярче было, а женская красота – она изнутри светится, ее всем не видно...

– Браво, Семен! – захлопал в ладоши со своего шезлонга Филипп. – Вот, дорогая Инночка, вам яркий пример наличия женского потенциала! Теперь-то вы со мной согласны?

– Мамочка, какая ты красивая! Какая молодая! Катька, ну посмотри, что за прелесть! Отпад полный! – прыгала, хлопая в ладоши, вокруг Маши Варька.

– Я не понял, в этом доме гостей чем-нибудь кормить собираются? – громко спросил Семен. – Или мы весь день на красоту моей жены любоваться будем? Мы с Арсением с рыбалки шли, думали, прямо к столу придем!

– Ой... – растерянно забормотала Инна. – Мы же про все забыли! Даже углей для шашлыков нет...

– Так, все дружненько работаем, накрываем на стол! – мгновенно сориентировавшись в ситуации, взяла на себя обязанности хозяйки Ленка. – Мальчики жарят шашлык, девочки режут салатики! Семен, потом будешь водку пить!

Она действительно очень быстро организовала всех по местам, пристроив каждого к своему делу, и уже через час вся компания сидела за накрытым на большой поляне столом, весело выпивая и закусывая. Маша смотрела на всех, как обычно, трезвыми глазами, слушала льющиеся потоком в свой адрес комплименты, улыбалась равнодушно и вежливо.

– А для меня ты все равно Мышонок! – пьяно и громко кричал ей, размахивая вилкой, с другого конца стола Арсений. – Я тебя всякую люблю! Хотя, знаешь, ты мне в прежнем виде как-то роднее была...

– Почему была? – тихо спросила Маша, зная, что никто ее не услышит.

Инна с Ленкой уже с шумом вставали из-за стола, громко смеясь, тащили Филиппа к бассейну. Семен начал о чем-то отчаянно спорить с Арсением, Катя с Варей под шумок чокнулись и выпили водочки...

– Варюша! – строго сказала Маша, проходя мимо нее. – Чего это тебя вдруг обнесло? Это ж водка!

– Ой, мам, да ладно тебе! Надо все в жизни уметь делать! А вдруг пригодится? – уже вслед ей прохихикала Варька.

Маша не торопясь прошлась босиком по мягкой траве, села в шезлонг, вытянув ноги, закрыла глаза. «Я тебя всякую люблю...» – вспомнила она слова Арсения. «Любишь, конечно, любишь... Где ты еще найдешь более преданного друга, готового на все для тебя – и принимать твою душевную помойку, и дружить с твоей взбалмошной и капризной женой, и мыть за нее посуду на твоей даче, и думать о тебе целыми днями, и насобачиться ночами так плакать в подушку, чтобы муж не услышал...»