Королева френдзоны - Варвара Корсарова

у вас провел. До свидания, прекрасная именинница…

Он подошел к креслу, взял Тину за руку и галантно поцеловал. Не ожидав такого, Тина смутилась. А Федор ее руку выпустил не сразу, легонько сжал и потряс. Шалый огонек в его глазах плясал и резвился.

«Он точно со мной заигрывает! — потрясенно думала Тина. — Ну вот и что мне с ним делать? Зачем он мне нужен, этот папа девушки моего возлюбленного?!»

— Паап, идем! — протянула Ульяна. — Сам позвал, а не идешь. Такси же ждет!

— Не надо такси! Давайте я вас отвезу, — встрепенулся Глеб. — Я не пил, у меня машина тут!

— Не надо, мы сами доберемся, — весело, но твердо отказался Федор, за руку попрощался с мужчинами и ушел вместе с Улей. После его ухода на веранде стало как-то очень тихо и пусто.

— Фактурный мужчина, харизматичный, — вполголоса заметила тетя Ксеня. — Заполняет своим присутствием все вокруг, даже когда молча сидит в углу. Я читала, что таким же качеством обладал Наполеон и другие сильные личности в истории. Тина, присмотрись к нему.

Тина вяло отмахнулась от нее и пошла провожать остальных гостей.

Уехала Диана, уехал Андрей Андреевич и тетки с кузинами.

Разочарованный Глеб, лишившись возможности проводить девушку своей мечты, напросился ночевать. Тинина мама постелила ему в комнате, где он частенько спал в детстве.

Впервые Тина не обрадовалась тому, что Глеб остался на даче. Она поняла, что он захочет поговорить об Ульяне и не видела способа избежать этого разговора.

Ей придется выслушивать его восторги, наблюдать, как меняется его лицо, когда он произносит имя «Ульяна». Тяжесть на сердце стала невыносимой, и Тине было до жути жаль себя.

Она вышла на улицу и села на качели. Двор уже окутала темнота, на небе появились первые звезды, в лесу за поселком зазывно покрикивала ночная птица. От земли поднимался легкий туман, предметы сквозь него казались расплывчатыми и нереальными.

Окна дома отбрасывали на землю желтые квадраты света, в комнатах переговаривались и смеялись люди, вкусно пахло какао, который взялась варить бабушка. Понемногу голоса стихли; все ложились спать.

Хлопнула дверь, скрипнули доски. Из дома вышел Глеб, сел на качели рядом с Тиной. Качели мягко заколыхались.

«Ну, поехали», обреченно подумала Тина.

«Надо сказать, что у меня болит голова, и уйти в дом. Пусть делится любовными переживаниями с Веником. Коты лишены глупых иллюзий, прекрасно умеют слушать и наверняка дали бы людям кучу толковых советов, умей они говорить».

Однако Тина не двинулась с места, хотя и чувствовала, что ей вот-вот опять разобьют сердце. Раз в сотый или тысячный. Будет больно, но ей хотелось знать, как далеко зайдет Глеб. Может, этот разговор все изменит?

Глеб шутливо толкнул Тину плечом:

— Как тебе живется в двадцатидевятилетнем возрасте?

— Пока все так же, — улыбнулась она.

— Хороший праздник вышел.

— Ага…

— А помнишь, как мы у тебя на даче твое совершеннолетие праздновали? Восемнадцать лет.

— Да. Тоже играли в фанты.

— Тебе выпало проехаться у меня на плечах. Помнишь? Я чуть тебя не уронил, а потом ты сбила головой висюльки на люстре. Они посыпались на пол и нам пришлось подметать осколки.

— Это была старая бабушкина югославская люстра! Она потом горевала, что мы ее испортили. Но не выкинула: люстра так и висит, заметил?

— Заметил, — засмеялся Глеб.

Тина хорошо помнила ту их выходку. Как она цеплялась за крепкие плечи Глеба, запускала руки в его волосы, а внутри у нее тонко и радостно, как те самые хрустальные подвески, звенело и искрилось счастье… почти ничем не омраченное.

— Ты тогда приехал с Леной. Помнишь, ты с ней встречался? — спросила Тина. Удивительное дело: в юности она не ревновала Глеба к его девушкам, как сейчас к Уле. Она даже пыталась дружить с его подругами. Терпеливо несла свою любовь сквозь года, как будто изначально примирилась с тем, что ей придется подождать… год, два, десять… но потом Глеб прозреет. И, пережив всех Лен, Кать и Эльвир, поймет, кем для нее на самом деле является Тина.

Но сейчас все было по-другому. Может, потому, что Ульяна была такой молодой, робкой и в то же время яркой и смелой? Похожей и непохожей на нее?

— Точно, — кивнул Глеб. — Лена придумывала всякие идиотские фанты. То бутылку водки выпить разом, то голым пробежаться по улице, то у соседей цветы оборвать. И обижалась, когда мы отказывались выполнять. После той вечеринки я с ней и расстался, кстати.

Они посидели молча, задумавшись каждый о своем, и сидели так тихо, что на веранду прилетела птица и устроилась на перилах. Покрутила головой, примериваясь к прошлогодней засохшей грозди рябины, покосилась на двух людей, и с шумом улетела, когда к ней начал подкрадываться кот Веник. Кот сел, вытянул заднюю ногу и принялся любовно ее вылизывать.

Тина вздохнула и посмотрела на Глеба. Он сидел насупившись, уронив смуглые руки на колени, прикрыв глаза, и чему-то улыбался.

Тина жадно его рассматривала. Он сейчас очень походил на себя тринадцатилетнего, каким был, когда впервые приехал на ее дачу в гости — смешливый, умный мальчишка, с которым она делила детские проказы и фантазии.

Вот он, ее старый приятель, ее старая любовь. Знакомый, близкий, досконально изученный. Но теперь Глеб словно находился рядом с ней, на качелях, где они сидели бок о бок тысячу раз, и одновременно не здесь, а за миллионы световых лет в созвездии Кассиопеи.

… Нет. Ничегошеньки-то она о нем не знает. Не знает, как он влюбляется. Что щелкает у него в голове, как бьется его сердце, когда он касается руки любимой девушки? И Глеб ничего, совсем ничего не знает о Тине…

— Как у тебя все прошло с Улей? — спросила она, проглотив комок в горле.

— Хорошо, — улыбнулся он. — Спасибо, Тина, что позволила встретиться с ней у тебя. Теперь я почти уверен: она — та самая.

— Почему ты в этом уверен?

— Потому что вы с ней немного похожи.

Тина едва не задохнулась от его слов.

— В каком… смысле?

— У нее тоже светлые волосы. Она такая же изящная. Скромная, как и ты. Сдержанная. Любит рассуждать с умным видом. Мне нравятся такие девушки.

Он опять шутливо толкнул ее в бок, а Тина сидела, как каменная.

— Значит, похожи… — пробормотала она.

— И да, и нет. Все же Уля совсем другая. Как-никак, у нас десять лет разницы, это серьезно. Ее отец старше меня всего на восемь лет, но она считает его пожилым. Это немного напрягает. Но мне кажется, мы нашли точки соприкосновения.