Лепестки камелии - Мария Сакрытина

— Да, господин.

— Чудесно…

Ли покосился на меня, не поднимая головы, но тут же вновь уставился в одну точку — на маленький, словно игрушечный домик в траве. Карнизы у него тоже были загнуты. Скворечник, что ли? Но почему тогда не на дереве?

— Ли.

— Господин?

— Прости меня. — Ли вздрогнул, но я всё равно продолжила: — Вчера я был с тобой груб. Я очень испугался, но меня это не извиняет. Обещаю, впредь я буду следить за собой…

— Ваше Высочество! — Ли упал на колени, в его голосе звучал ужас.

Я повернулась к нему, а евнухи со служанками подались к нам, чтобы хоть что-то услышать.

— Что?

— В-Ваше В-высочество, вы не должны извиняться!

— Почему? — искренне удивилась я.

— Ваше Высочество… — Ли склонился к самой земле. — Вы, возможно, забыли… Принцы не извиняются.

Я почесала затылок мокрой рукой. Хм!

— Принцы делают что хотят, разве нет?

— Да, господин. Конечно.

— Ну так вот. Извини, — повторила я. — И встань, а? Ты уверен, что с такой позиции ты сможешь меня защитить? Вдруг там где-нибудь убийца подкрадывается? В траве. Проверь, а?

Это была шутка, но Ли действительно встал и всё проверил. Я молча наблюдала за ним и думала, что это путь в никуда. Он раб, я принц. Мы мужчины. Переспать бы с ним и успокоиться — и то не могу. И что в нём такого особенного? Почему мне рядом с ним так уютно?

Может, он колдун?

После завтрака я потребовала отвести меня к лекарю — проверить, как там мой ночной насильник.

Он лежал на животе, утыканный иглами, точно ёж, и ароматный дым вокруг курился такой, что я сразу заподозрила наркотик. Дышать пришлось очень осторожно.

— Ваше высочество, — поклонился мне лекарь. — Он скоро поправится, господин. Завтра уже сможет встать. Но шрамы… останутся.

Ванхи в ответ застонал так безнадёжно, что я вздрогнула.

— Только не шрамы… Лучше сразу убейте!

— Ну вот ещё, — пряча нос за широким рукавом, отозвалась я. — Ты мне нужен.

— Да? — Ванхи попытался повернуться, но с иглами и какими-то примочками на спине у него плохо получилось. — Господин? Пожалуйста, всё, что угодно, только не прогоняйте меня!

Я сделала лекарю жест отойти (у императора подсмотрела, теперь постоянно пользуюсь), а сама подошла близко-близко к Ванхи, присела на корточки и прошептала ему в ухо.

— Почему ты хочешь остаться?

— Господин? — опешил наложник. — Я люблю вас…

Я несильно шлёпнула его по щеке.

— Говори правду. И будь добр, не шуми. Кому ты служишь, Ванхи?

— В-вам…

— Посмотри мне в глаза.

Он посмотрел. Я ясно увидела ответ в его глазах: себе он служит. Так смотрят одинокие люди, но продаться он ещё никому не успел. По крайней мере я в это поверила.

— Достаточно. Почему ты не хочешь уходить? Говори правду, или я верну тебя палачам.

Он опустил глаза и долго молчал. Я напряглась: что если не ответит? Про палачей — это была пустая угроза, естественно.

— Я устал, господин, — ответил наконец Ванхи. — Я был вашим фаворитом. Если вы меня прогоните, меня наверняка схватят люди канцлера. Вы знаете, что они делают с такими, как я? А вечно скрываться я бы не стал — устал я, господин. Простите. Да и куда я пойду? Я же евнух.

Ответ на грани дерзости, но он вполне меня устроил.

— Хорошо, — улыбнулась я. И тихо добавила: — Спасибо.

Ванхи, забывшись, изумлённо взглянул на меня, а я поднялась, отошла и громко сказала:

— Выздоравливай скорее, Ванхи, ты мне нужен. Я назначаю тебя моим старшим евнухом. С завтрашнего дня ты служишь мне в этой должности.

Обалдели все, а особенно настоящий старший евнух. Он согнулся, как дерево на ветру, и простонал:

Ваше Высочество, а как же я?

— А ты… Ты уволен, — слово прозвучало странно, и я спохватилась: — То есть разжалован. Не хочу тебя больше видеть.

Старший евнух — пока ещё старший — упал на колени.

— За что, господин?!

— За ценные советы моим телохранителям.

— Но Ваше Высочество!..

— Смеешь мне перечить?

Видите, как я поднаторела изображать из себя принца? Хочешь жить — умей вертеться.

— А служанка? Которую вчера с Ванхи сюда принесли? Она где?

Лекарь не знал, сказал только, что её забрали слуги канцлера. Я искренне надеялась, что с ней всё в порядке. С одной стороны, хорошо — пусть мои слуги видят, что верных мне я в беде не бросаю. С другой — больше я ту девушку не видела.

Наказание за нарушение традиций и… что там ещё утром говорил канцлер? В общем, оно последовало — император прислал приказ, предписывающий принцу провести неделю Удаления от скверны. Я понятия не имела, что это такое, потому тихонько уточнила у Ли.

— Вы не должны ни с кем видеться, господин. Вы не должны появляться при дворе — вот, что это значит.

— А тебя мне видеть можно?

— Слуги и рабы не в счёт, — кивнул Ли. — Нас бы прогнали, будь это не так.

— Это папа круто придумал, — пробормотала я.

Так двери моих покоев во дворце закрылись для всех, кроме слуг — фактически меня посадили под домашний арест.

Я гуляла по саду в сопровождении Ли — слуги и евнухи дежурили за оградой — и размышляла. Жди теперь беды от канцлера…

— Господин, разрешите вопрос, — подал вдруг голос Ли.

Я обернулась — он шёл на три шага позади, создавал мне иллюзию одиночества. Заботливый Ли.

— Да?

— Почему вы не хотели, чтобы я вам служил, господин? — спрашивал всё это он, конечно, опустив голову.

Посмотри на меня, думала я.

Но он не смотрел.

— А зачем тебе за мной в могилу? — копируя его тон, спокойно ответила я. — Есть шанс, что меня скоро убьют. И тебя за компанию. Это несправедливо, не находишь?

— Несправедливо, господин?

— Конечно, — я огляделась. — Жизнь замечательная. Гляди! — Я тронула кончиком пальца ближайший цветок — розу — и с неё сорвалась ярко-синяя бабочка. Подлетела к Ли, села ему на плечо. Замерла, раскрыв крылья. — Это я в полной ж… кхм-кхм! А ты живи и радуйся, со мной же рядом опасно. Понимаешь?

— Да, господин, — мне показалось, что его голос дрогнул. — Простите.

Я решила, что он извиняется за вопрос. Они же все тут гипервежливые. Так, что иногда хочется их ударить. Может, поэтому чиновники бьют слуг?