Смерть на рыбалке - Евгений Константинов

На дороге со стороны Москвы показалась машина. Не доехав до ресторана метров тридцать, «девятка» остановилась, из нее вышел человек и махнул им рукой.

– О! – показал на него Семин, – да никак это старик Крупский! Интересно, по делу приехал или просто так?

* * *

Крупский снова сел в машину и захлопнул дверцу. Он продолжал стучать зубами и все еще не понимал, как это его угораздило провалиться.

– Черт, наверное, придется выпить, чтобы не простудиться, – сказал он сам себе. – В случае чего, если гаишники на обратном пути остановят, откуплюсь.

Крупский достал бумажник, чтобы пересчитать деньги. И тут обнаружил, что предназначенной для передачи Семину газетной вырезки с адресом и телефоном сауны в бумажнике нет. Где находится «Снегурочка», он знал, но на вырезке было еще написано рукой Кулакова какое-то слово – «пароль для Жоры», как сказал уважаемый шеф, а как раз его-то Крупский не знал.

– Куда же она могла деться?! – Крупский еще раз перерыл бумажник. – Черт, рыбаку, наверное, вместе с баксами отдал!

Он быстро завел машину, развернулся и, надавив на газ, помчался в Адуево.

– Что это с ним? – не понял Семин маневра Крупского. – Давай-ка, Жуков, догони его!

«Нива» сорвалась с места, и тут же водитель «Волги» Хилый, услышав по радиотелефону лишь одно слово «Разобрался!», устремился за обеими машинами.

* * *

Рыба клевала очень даже неплохо. Геша Крутов больше не насаживал мотыля, приманивал рыбу игрой пустой мормышки, и окунь попадался даже крупнее, чем при ловле с истекающим соком мотылем. В следующую субботу здесь, в Адуево, намечались соревнования на приз «Закрытие зимнего сезона», традиционно устраиваемые Военно-охотничьим обществом, и он приехал потренироваться.

Через два дня соревнования по ловле на мормышку должны были состояться и в самой Москве, но в них Крутов не участвовал. В сборной ВОО ему не хватило места «из-за недостаточно высокого уровня подготовки».

Когда тренер команды Эдик Лещевский сказал об этом, Геша сильно расстроился. Возможно, опыта участия в соревнованиях по мормышке ему действительно не хватало, но в своих силах он был уверен и мог поспорить, что запросто обловит многих из сборной общества, в том числе и самого Лещевского.

Тем более к соревнованиям он готовился, и очень серьезно. Купил отличные удочки, прибарахлился новыми вольфрамовыми мормышечками, сделанными на заказ самим майором Петровым, и даже взял для эксперимента новый рыболовный ящик, склеенный из пенопласта и покрашенный в ярко-красный цвет подполковником запаса Виктором Алексеевичем Конобеевым.

С этим «ящиком победителя», как называл его Геша, на последней командной тренировке Эдик Лещевский упросил его попозировать для телевизионной программы «Золотая рыбка». Кстати, пока Геша позировал и говорил про ящик какие-то хвалебные слова, другие знай себе таскали окуней, и когда тренировка закончилась, естественно, оказалось, что у него самый маленький улов.

Ну да бог с ними, с московскими соревнованиями. Зато вот здесь, в Адуево, Геша Крутов надеялся утереть нос и Лещевскому, и всем остальным.

Вытащив из лунки очередного растопырившего спинной плавник окуня, Геша вдруг услышал визг тормозов и, подняв голову, увидел остановившуюся на дороге «девятку». Из ее распахнувшейся дверцы выскочил мужик – тот самый, которого недавно он вытащил из полыньи, и что-то неразборчиво выкрикнув, побежал к нему. На этот раз не напрямик, а той дорогой, которой возвращался в машину.

«Уж не хочет ли он у меня баксы отобрать?» – успел подумать Геша, и в это время к «девятке» одна за другой подскочили и остановились еще две машины. Из «Нивы» выбежал высокий мужчина и закричал:

– Постой, старик Крупский! Куда ты?

– Сейчас! – крикнул тот на ходу и махнул рукой. И тут из окна «Волги» один за другим раздались четыре хлопка. Уже после второго Крупский споткнулся, упал на колени, безуспешно попытался встать, но под четвертый хлопок дернулся и рухнул лицом в лед.

– Ты что наделал, идиот?! – закричал высокий, и только тогда до Крутова дошло, что хлопки были самыми настоящими выстрелами.

Снова раздались хлопки, и ящик из-под Геши вдруг вылетел, а сам он опрокинулся на спину. Сообразив, что теперь уже палят по нему, Геша мгновенно вскочил на ноги и понесся подальше от дороги, согнувшись и вжав голову в плечи, слыша крики, выстрелы и стук собственного сердца.

* * *

– Жуков, догнать! – рявкнул Хилый, вылезая из «Волги» и вставляя в пистолет запасную обойму. Жуков, тоже с пистолетом в руке, скатился с невысокой насыпи, и побежал за рыбаком, крича:

– Стоять, сука!

Проводив его злым взглядом, Семин нырнул в открытую дверь «Волги» и, схватив трубку радиотелефона, лихорадочно стал нажимать кнопки.

– Станислав Азарович, ваш Хилый только что замочил человека Кулака! – доложил он.

– Где?

– Здесь, на дамбе в Адуево!

– Почему?

– Я откуда знаю! – Голос Семина сорвался на визг. – Сами у него спросите!

– Давай его сюда, быстро! – приказал Вабичевич.

* * *

Крутов уже дважды чуть-чуть не проваливался в полыньи. Чем дальше бежал он в верховье озера, тем опаснее становился лед. Геша и в глухозимье-то редко приходил сюда, опасаясь провалиться, а уж по последнему льду и вовсе никогда не совался в верховье. Но сейчас преследующий его человек был гораздо страшнее ненадежного льда.

– Стоять! Пристрелю, сучара! – кричал тот где-то за спиной, но это еще больше придавало Крутову прыти. Он и в самом деле теперь не бежал, а прыгал по шмякавшему под ногами льду, надеясь таким образом уменьшить шансы ступить в полынью. На берег же, который был совсем рядом, Геша не выбегал, понимая, что там, увязая по колено в снегу, станет для преследователя хорошей мишенью.

– О-ох! – вдруг услышал он сзади. Оглянулся и остановился – тот, кто только что грозился его убить, уже сам был на волоске от гибели, беспомощно бултыхаясь в полынье и зовя на помощь.

– Ну уж нет, этого я вытаскивать не буду, – пробурчал Крутов. – Хватит на сегодня одного спасенного, – и, внимательно смотря себе под ноги, прямиком направился к берегу.

* * *

– Здравствуйте. Виктор Алексеевич дома? – спросил Геша Крутов у открывшей ему дверь миловидной девушки, держащей тонкими пальчиками с покрытыми черным лаком ногтями надкусанный пирожок. «С рисом», – заметил он начинку и сглотнул слюну. Девушка была в пушистых красных тапочках, ярко-розовых лосинах и белой сорочке, завязанной узлом чуть выше пупка. На ленте, закрывающей лоб, большими буквами было написано QUЕЕN.

– Проходите. Дед в маленькой комнате, – сказала девушка и посторонилась, впуская гостя в квартиру.

– А я вас знаю. Вы Геша, по прозвищу Палач, да?

– Да, – удивился Геша.