Отсрочка от казни - Андрей Дышев

– Человека убили, – сказал я каким-то будничным голосом, отчего это страшное событие мне самому показалось пустячным.

– О-о?! – вопросительно протянул негр, вытянув вперед толстые губы и слегка склонив голову набок. До него не сразу дошел смысл моих слов. – Какого человека?

– У наших попутчиков то понос, то золотуха, – раздался из-за спины Джонсона голос Леси. Накинув халат на разгоряченное тело, морщась от яркого света в коридоре, она вышла ко мне, глянула мне в лицо, словно хотела сказать: «Кайфоломов, пошел бы ты вон!», и вялыми ватными шагами направилась в умывальник со сломанной дверью. Любовная истома еще обволакивала ее тело; Леся находилась во власти темперамента негра, и зрелище, которое ей предстояло увидеть, было невероятно жестоким после вожделенного купе. Я мог бы ее остановить и предупредить, что за сломанной дверью лежит труп проводницы, но я не стал этого делать – не было другого способа быстро привести девушку в чувство.

Шаркая тапочками, Леся приблизилась к двери умывальника, недоуменно посмотрела на вырванные с шурупами петли, на выгнутый косяк, отступила на шаг, словно не верила своим глазам.

– Это еще что такое? – пробормотала она и осторожно потянула ручку на себя, придерживая дверь за край, чтобы та не упала ей на голову.

В отличие от Леси, я смотрел на труп всего мгновение. Она же не отрывала глаз от проводницы почти минуту, словно не могла понять, что это за предмет лежит на полу умывальника. Наконец резко отшатнулась от двери, толкнув ее на прежнее место, и странно, по-бабьи заголосила:

– Ой-ой-ой-ой!

Вот тебе и золотуха, с некоторым злорадством подумал я, глядя на то, как Леся плетется по коридору, зачем-то туго стягивая на горле ворот халата.

– Я боюсь, – прошептала она, близко подойдя ко мне, глядя на меня затравленно и с недоверием.

Я молча кивнул головой, мол, в наших обстоятельствах это нормально, и, взяв ее под локоть, провел в купе к Владу и Миле. Регина, утомившись с Джонсоном, спала очень крепко, и мне пришлось стучаться в ее дверь до боли в кулаках. Эту девушку, как мне казалось, более нежную и ранимую, чем Леся, я не стал отводить в умывальник, ставший мертвецкой. Я вообще ничего не сказал ей, когда она открыла дверь, с трудом глядя на меня через подпухшие от тяжких сновидений веки, молча обнял ее за худые плечи и вывел в коридор.

Когда мы с Региной, все еще пребывающей в полусне, появились в дверях, Влад, Леся и Мила одновременно повернули головы, глядя на нас впитывающими взглядами. Мне показалось, что за те несколько минут, пока я стучался к Регине, эта троица успела переругаться и, сидя в тесном купе, мучилась оттого, что некуда было смотреть, кроме как друг на друга.

– Йохимбе где? – раздраженно спросил меня Влад.

Мне не понравился его тон. Мила была права: Влад вел себя так, словно его кто-то наделил правом командовать.

– Сходи за ним сам, – ответил я. – А я еще раз пройду по вагону.

Я дал понять Владу, что не позволю ему понукать мной, но такой расклад не понравился Миле.

– А почему вы собрались идти по вагону один? – спросила она меня. – Я бы тоже хотела убедиться, что в нем нет посторонних.

Я пожал плечами и вышел. Джонсон уже двигался по коридору, заполняя собой все пространство, как поршень в насосе, и застегивал на ходу оранжевую рубашку.

– Здравствуй, друг! – счастливо кивнул он мне.

Я сделал неопределенный жест и следом за Милой пошел в торцевой тамбур. Чем-то я понравился Джонсону, озабоченно думал я, невольно краснея и чувствуя, что появилась еще одна причина быть настороже.

У двери в тамбур Мила остановилась и пропустила меня вперед. Я усмехнулся – дама слишком явно демонстрировала мне свое недоверие.

– Напрасно вы веселитесь, – сказала она.

Тамбур был по-прежнему пуст, а все его двери – заперты. Мила повернулась и пошла обратно, попутно заглядывая во все купе. В нерабочий тамбур она зашла первой, подергала ручки дверей, посмотрела на пол, на перегородки.

– Одно из двух, – сказала она, не поднимая лица, и мне показалось, что она избегает смотреть мне в глаза. – Либо убийца сбежал в другие вагоны, заперев за собой двери, либо… Либо не сбежал… Не стойте, как истукан! Идите к своему другу! Он, наверное, уже негра и девушек допросил.

– Мне показалось, что вы меня боитесь, – сказал я, опираясь плечом о дверь, ведущую в отсек с умывальником.

– Вам хотелось бы, чтобы я вас боялась, – поправила Мила. – Не думайте, что я не сумею защитить себя.

Я покосился на сумочку, которую она прижимала к груди. Мила проследила за моим взглядом, и ее пальцы медленно легли на золотистые шарики защелки.

– Если вы намерены использовать газовый пистолет, – на всякий случай предупредил я, – то имейте в виду, что в замкнутом пространстве вы тоже подвергаете себя риску. Это во-первых. А во-вторых, вы не должны меня бояться.

– Это почему же? – криво улыбнулась Мила. – У вас что, на лице написано, что вы порядочный гражданин?

– Я постараюсь убедить вас в этом, – ответил я. – Но от вас мне тоже нужны объяснения…

– Никаких объяснений! – категорически отказала Мила и повела рукой. – Я вам не доверяю, и не пытайтесь меня в чем-либо убеждать. Пропустите меня!

– Вы ведете себя неразумно, – предостерег я и отошел в сторону. – Идите. Но до прихода милиции мы с другом постараемся ограничить вашу свободу.

Я сделал слишком смелое заявление и очень скоро в этом убедился. Мила поравнялась со мной и подняла скрытые за очками глаза.

– Очень не хотелось бы, чтобы у вас были неприятности.

Она вышла в коридор, прошла мимо купе, в котором проводил собрание Влад, причем походя бросила на моего друга презрительный взгляд, и, зайдя к себе, задвинула дверь и заперла замок. Я даже не попытался ее догнать.

– Почему ты позволил ей уйти?! – начальственным тоном спросил Влад, когда я сел на диван рядом с Лесей и Региной.

Мой друг начал меня раздражать. Не представляю, как его до сих пор терпели девушки. Джонсон крутил курчавой головой, вращал белками глаз и, напрягая черный лоб, с подобострастием смотрел в рот Владу, выказывая страстное желание подчиняться.

– Мила вовсе не обязана здесь сидеть, – высказал я провокационную фразу и, рискуя перечеркнуть все усилия Влада, добавил: – И вообще я не вижу смысла в этом допросе. Придет милиция и во всем разберется.

Влад открыл по мне пулеметный огонь глазами. Негр очень внимательно слушал меня, одобряюще кивал головой, а когда я замолчал, он перевел взгляд на Влада, готовясь губкой впитывать в себя его ответ. Его шикарные глаза, морщинки на лбу и своеобразный наклон головы напоминали агитационный плакат эпохи развитого социализма: «Гражданин свободной Африки изучает наследие марксизма-ленинизма». Леся повернула голову и что-то тихо шепнула подруге; шепот, влившись в ухо, разлился на губах Регины сдержанной улыбкой.