Пес. Боец - Константин Калбазов

Сотня выметнулась из ложбины и во весь опор понеслась прочь от этого места. Теперь видны всадники, движущиеся с другой стороны. Не иначе как хотят взять в клещи, вот только, наверное, они никак не ожидали, что на открытой, просматриваемой со всех сторон местности можно спрятать лошадей. А вот можно. Места нужно знать.

Насчет знания местности мысль мелькнула совсем не зря. Опыт действий в Кармеле пригодился и здесь. Только там, прежде чем организовывать засаду, они обязательно проводили разведку местности с целью изучения путей отхода, здесь же в этом не было никакой необходимости, все и так известно.

Георг посматривал на преследователей. Ясное дело, что тяжелая конница в погоне не участвует, но и этим дать встречный бой не получится. В погоню бросилось не меньше трех сотен всадников. Многовато для открытого боя. Примерно через две мили сотня вышла к оврагу, по дну которого протекал полноводный ручей с высокими обрывистыми берегами. Через него имеется только один удобный переход на несколько миль в оба конца.

Разумеется, Георг рассчитывал при случае использовать это место, чтобы сбросить с себя погоню, но, признаться, сомневался, что эта предосторожность действительно пригодится. Все же гоняться за конным отрядом, у которого имеется солидная фора… Но памфийцы проявляли завидное упорство в стремлении нагнать и покарать наглецов, осмелившихся устраивать им пакости. Превосходно! Это могло говорить лишь о том, что король Джеф пребывает в крайней стадии раздражения. Выходит, они не зря уже вторые стуки кружатся над вторгшейся армией. По самым скромным подсчетам, за столь короткое время им удалось вывести из строя более сотни человек. На фоне того, что в прошедшем сражении памфийцы потеряли едва ли больше четырех сотен, потери довольно значительные, есть с чего начать сердиться. Ничего, если дальше пойдет так же, то Джеф еще поскрежещет зубами, а то и сотрет их в порошок.

Вот только упорство погони очень сильно настораживало. Все указывало на то, что без боя тут не обойтись. А бой – это дело такое… Драться и обстреливать противника с безопасного расстояния – совсем не одно и то же, тут могут случиться потери, причем в первые же сутки.

Дальше бежать не имеет смысла. Лошади, понятное дело, гораздо выносливее людей, но их силы не бесконечны, долго подобную скачку им просто не выдержать. И у памфийцев та же самая проблема, но зачем загонять своих коней, когда можно поступить иначе, да еще и добавить противнику головной боли? Какая разница, что это вынужденная мера, главное – чтобы у них самих голова не заболела.

Наконец они на противоположном скате. Теперь нужно действовать быстро.

– Сто-ой! Спешиться! Коноводам отвести коней!

– Спешиться! – слышатся команды десятников. – «Козьи ноги» не забудьте, телячья немочь! Живее!

– С первого по четвертый десяток, занять позицию справа! – продолжает раздавать команды Георг. – С пятого по восьмой – слева! Девятый и десятый – по центру и прихватите копья! – У парней недлинные пики, которые весьма эффективны против конницы, но это все равно лучше, к тому же свою роль должно сыграть и то обстоятельство, что противник будет подниматься вверх по склону и его продвижение вовсе не будет легким.

– Что встали? За мной!

– Торопись!

– Быстро, быстро!

– Взводи арбалеты!

– Куда на колено встал! Как будешь перезаряжаться?! – Десятники правильно понимают ситуацию, сейчас все будет зависеть не только от точности стрельбы, но и от скорострельности.

Вражеские всадники еще не успевают приблизиться к переходу, а сотня уже готова к встрече. Некуда деться памфийцам – либо атаковать в лоб, либо отправляться в обход. Но второе – очень долго, местность им неизвестна, к тому же загонят коней окончательно. Они еще не знают особенностей действий наемников, поэтому, скорее всего, захотят взять нахрапом. Подумаешь, их встретят болты, ничего страшного, риск – это часть жизни. Здесь нет никаких укреплений и преград, кроме довольно пологого подъема, ручей имеет твердое дно и нетопкие берега, это отчетливо видно по следам недавно прошедшей тут сотни всадников. Противник сумеет дать лишь один залп.

– Слушать внимательно! Если не уверены, что поразите всадника, бейте по лошадям!

Георг прекрасно понимал, что если не сбить атакующий порыв, то сотня арбалетов, даже при их манере применения этого оружия, просто не способна остановить атаку конницы. А вот если в довольно узком проходе устроить завал из убитых или бьющихся в агонии лошадей, то противнику волей-неволей придется как минимум замедлиться, а значит, дать возможность для второго выстрела. Если это случится, то все – считай, атака остановлена. Тогда всадники будут представлять собой гораздо лучшую мишень. От их позиции до ручья чуть больше семидесяти шагов, на таком расстоянии не всякий полный доспех сумеет сдержать арбалетный болт, а полностью облаченных в доспехи среди преследующих не было – они слишком тяжелы, чтобы их кони выдержали подобную скачку.

Передовые всадники замедляют свой бег. Наконец противник сбился в одну массу и, вновь пришпорив лошадей, устремляется в атаку. Вот он плотной массой входит в проход. Вот он уже на берегу ручья…

– Бей!

Ноги лошадей вздымают мириады брызг, вода в ручье, еще не успевшая очиститься, становится черной. Мгновение – и ручей преодолен. В этот момент слышатся первые хлопки. Им вторят ржание лошадей, полное боли и страданий, крики людей, лязг железа, шум вспениваемой воды, топот копыт. В поднявшейся какофонии уже невозможно командовать сотней, Георга могут услышать не больше дюжины людей, находящихся поблизости. Из повторных выстрелов он слышит лишь два или три, тех старших, что находятся рядом. Когда бьют десятники, он уже ничего не слышит, просто целится во всадника, вырвавшегося вперед сквозь мгновенно образовавшийся завал из раненых и убитых людей и лошадей. Хлопок звучит как-то неестественно тихо, забитый другими звуками. Всадник вскидывает руки и валится на круп лошади.

Два десятка, занявшие позицию в проходе, сделав выстрелы, тут же отбрасывают арбалеты, хватают копья и вскидывают щиты. Если противник сумеет-таки добраться до верха, то им предстоит замедлить его, чтобы дать возможность товарищам расстреливать атакующих. Нечего и думать, что этому жидкому строю удастся остановить атаку самостоятельно, но в такой комбинации – очень даже возможно.

Всадники с большим трудом преодолели образовавшийся завал и снова бросились в атаку, но к этому моменту первые стрелки уже перезарядились и в них полетели болты. Наемники стреляют только наверняка. Если всадник надежно прикрыт щитом, бьют в лошадь, сваливая животное и бросая седока под копыта других. Завал из тел все ширится. Противник словно напарывается на какую-то незримую черту. Чтобы ее преодолеть, приходится платить кровью за каждый шаг.

Наконец передовые достигают наемников, выстроившихся с копьями наперевес. Двигаться быстро они не имеют никакой возможности, а потому вломиться в жидкий строй у них не получается. А тут еще из-за спин копейщиков слышатся хлопки арбалетов. Это коноводы, понимая, что в данной ситуации каждый боец на вес золота, побросав лошадей, поспешили на помощь. Не сказать, что она оказалась лишней. Всадников, уже готовых навалиться на строй, буквально сносит, следующие еще больше замедляются и просто приближаются к строю, где их встречают ударами копий. Не надеясь гарантированно достать до всадников, наемники безжалостно вгоняют сталь в тела коней, что в неменьшей степени гасит атакующий порыв.