Аттестатор - Кирилл Казанцев

– И что это было? – насторожился Ларин, понимая, что произошло что-то неладное.

– Не знаю, – передернул плечами сержант и тут же предположил: – Может, это капитан Волошин допрос ведет? Он часто по ночам работает. Вот и сегодня кого-то там с СОБРом привез. Только кого – я не видел. Они через черный ход заходили.

– Как-то странно допрашивает. Ты не находишь? Ночные допросы вообще-то запрещены, кроме крайних случаев, – правая рука Андрея скользнула под мундир, а когда вынырнула из-под него наружу, то в ней уже был «табель».

– Что вы делаете, товарищ полковник? – округлил глаза сержант.

– Ты пока в «Сапера» поиграй, а я пойду с капитаном познакомлюсь, – и, сняв пистолет с предохранителя, Ларин передернул затвор, зашагал к лестнице.

Первое, что привлекло внимание агента тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти, когда он поднялся на третий этаж, так это лежавшая посреди коридора на затоптанном ковре белоснежная фата, от которой пахло духами. Настолько резкими, что, едва взяв ее в руки, Андрей шмыгнул носом. И сразу же бросил на пол.

«Странно. Очень странно, – озадачился он. – Ладно. Сейчас разберемся, что здесь к чему».

И Ларин двинулся по слабо освещенному коридору. Пока он ничего не слышал, кроме своих шагов, собственного же прерывистого дыхания и учащенного биения сердца. Но как только антикор поравнялся с дверью под номером «35», к этим звукам добавился еще один. То самое мычание, которое он уже недавно слышал. Только на этот раз оно было более отчетливым и громким.

Спрятав пистолет за спину, Андрей дернул ручку – заперта изнутри, тогда он постучал костяшками пальцев в дверь. Не прошло и нескольких секунд, как из кабинета донеслось нервное и раздраженное:

– Кто там?

– Полковник Правдеев, – отозвался Ларин и тотчас же добавил: – Немедленно откройте, капитан!

Казалось бы, Волошин должен был подчиниться требованию нового начальника ОВД. Но нет, не подчинился.

– Какой еще полковник? – с вызовом выкрикнул из-за двери оперуполномоченный. – Я занят!

Такое неадекватное поведение капитана можно было объяснить либо тем, что он в стельку пьян, либо находится под воздействием сильнодействующих наркотиков. Хотя это не имело принципиального значения. Ведь и в первом, и во втором случаях человек не всегда отдает отчет ни своим словам, ни действиям.

Андрей уже хотел было выбить ногой дверь, но в самый последний момент передумал. Решил-таки сделать Волошину последнее «китайское предупреждение», авось одумается.

– Открой, я сказал! – рявкнул он и принялся дергать за ручку. – Открой, или тебя ждут большие неприятности.

– Пошел в жопу! – раздалось в ответ.

Что ж, больше церемониться с наглым опером Ларин не собирался. Размашисто шагнул назад и со всей силы саданул ногой чуть выше дверного замка. Треснуло. И выломанная дверь рухнула на пол тридцать пятого кабинета. Вскинув «табель», Андрей переступил через порог и тут же встретился взглядом с Волошиным. Тот, пьяновато покачиваясь из стороны в сторону, стоял с приспущенными штанами у зашторенного окна, сжимая в одной руке расстегнутую ширинку, а в другой – отпитую на треть бутылку шампанского. Она-то, скорее всего, а вернее, выскочившая из нее пробка и издала тот приглушенный хлопок, который Ларин принял за выстрел из пистолета с глушителем. Прояснилась и природа странного мычания. Его издавала лежавшая у ног капитана девушка в свадебном платье с заклеенным полоской скотча ртом. А вот измордованный Сергиенко был в отключке – с порезанным и окровавленным лицом сидел в кресле, свесив голову набок. Руки были скованы наручниками за спиной.

– Что здесь, черт побери, происходит? – у Андрея руки чесались нажать на спусковой крючок, но он сдерживал себя.

– Сука, ты мне весь кайф обломал, – глядя безумными, ошалевшими глазами на Ларина и не признавая в нем того самого полкана с фотографии, которую показывал ему в больнице майор Петрогородцев, прохрипел Волошин.

– Я спрашиваю – что здесь происходит? – терял терпение антикор.

Обдолбанный наркотой капитан сплюнул на паркет пожеванной «маркой» ЛСД, подтянул штаны, застегнув на пуговицу, поставил бутылку шампанского на стол и перевел взгляд куда-то за спину Андрею. Тот инстинктивно обернулся. И тут же понял свою ошибку. Но было уже поздно. В мгновение ока опер подскочил к Ларину и выбил из его руки «табель». Мужчины сцепились.

Хоть Волошин и был худощавый, но чувствовалось, что он в прекрасной физической форме и владеет несколькими восточными единоборствами. Впрочем, владел ими и Андрей. Наркотик – это тебе не алкоголь. Иногда от него повышается реакция, человек перестает чувствовать боль. Капитану не удалось произвести свой коронный прием. А именно – удар в одну из болевых точек, после попадания в которую человека на какое-то время парализует. Его вовремя «прочитал» Ларин и, сделав обманный маневр, провел уже свой прием. Перехватил руку опера за запястье, рванул противника на себя, а потом резко развернулся к нему спиной, слегка наклонился и перебросил его через плечо, почти наверняка зная, что серьезно повредит, а то и сломает ему позвоночник.

Мент совершил в воздухе невероятный кульбит и упал спиной на пол. Хрустнули переломанные в нескольких местах кости. Но накачанный наркотой Волошин даже боли не почувствовал. Попытался подняться. Однако по понятным причинам не смог.

– Сука, что ты со мной сделал? – щурясь на возвышающегося над ним Андрея, истерично заорал он.

– Отдохни, чмо, – бросил Ларин и приблизился к девушке.

Только теперь он заметил, что все ее лицо забрызгано кровью и спермой. Темно-красные запекшиеся хлопья были повсюду – на щеках, на подбородке, на носу, даже на полоске скотча, которой был заклеен рот.

– Сейчас-сейчас, – и Андрей сорвал с карниза штору. – На, вытрись-ка…

…Когда сержант Никита Горошко вбежал в кабинет Волошина, то увидел следующую картину. Капитан неподвижно лежал на полу и громко матерился. Девушка же омывала водой из кувшина окровавленное лицо мужа. А Ларин вызывал по стационарному телефону «Скорую помощь».

– Ну, что?.. Дозвонились?.. – отчаянно всхлипывала Наташа, прислушиваясь к прерывистому дыханию Алексея.

– Да линия занята у них… – и, в который раз сбрасывая неудавшийся вызов, Андрей продолжал набирать номер вновь.

Наблюдавший за всем этим сержант наконец вышел из ступора и стал тыкать кнопки мобильника, выбежал в коридор. Вернувшись, произнес:

– Товарищ полковник, я уже вызвал, – разрядил он напряженную обстановку и осмотрелся в кабинете. – И как вижу – не зря.

Опустив трубку на рычаги, вспотевший и обессиленный Ларин присел на подоконник, прижался горячим затылком к холодному стеклу. Где-то невдалеке уже завывала сиреной карета «Скорой», спешившая на поступивший из ОВД вызов.

«Если такое здесь будет твориться каждый день, то я, определенно, тронусь умом или застрелюсь, чтобы не видеть всего этого», – подумалось антикору.