Хирург дьявола - Марина Серова

За моей спиной послышался чей-то смех. Колесников напрягся.

– Значит, вы продолжительное время поддерживали связь, – уточнила я.

– Да, – отстраненно ответил он, – так и было. Дружили семьями. Вернее будет сказать, что это я дружил с его семьей. Он рано женился, и мы часто проводили время вместе. Его жена Рита тоже работала с нами, только в отделении анестезиологии, но после рождения сына уволилась. Устроилась медсестрой в детский сад, чтобы быть ближе к ребенку. Тимка часто болел, был каким-то хлипким. Ничего серьезного, слава богу. Просто слабый иммунитет, но Андрей и Рита потратили кучу времени и денег, чтобы исключить у него тяжелые диагнозы.

– Рита – это жена Слепнева, а Тима – его сын, правильно? – встрял в разговор Виктор.

– Совершенно верно. Тимофей и Маргарита, – ответил Колесников и посмотрел в окно.

Я решила не подталкивать его рассказ в нужном мне направлении. Дала ему полную свободу. Пусть говорит о том, о чем хочет. В смерти Андрея Слепнева было много непонятных моментов, и если требовать от его лучшего друга только правильных ответов, то далеко мы не уйдем, а еще больше запутаемся. Поэтому сейчас я вся превратилась в слух и зрение, решив применить настойчивость при ведении допроса чуть позже.

– В вузе мы сдружились с преподавателем, – продолжал Колесников. – Вы не подумайте, что я мемуары зачитываю. Отнюдь, это был важный фрагмент в нашей жизни. Не мы к преподу прилипли, нет. Скорее, это он отозвался, потому что Андрюха постоянно сам к нему приставал со всякими вопросами, ответы на которые не получал по время лекций или на практике. Какому учителю будет неприятен такой момент? Думаю, таких не найдется.

– А как звали преподавателя, не помните? – снова подал голос Виктор.

– Ну почему не помню. Прекрасно помню, – ответил ему Колесников. – Илья Петрович Афиногенов. Он был немного старше, но поначалу обращался к студентам по имени и отчеству. «Андрей Александрович, а что там у вас с курсовой?», «Сергей Викторович, вы зачетку потеряли». Знаете, такие люди, как Афиногенов, уходят из племени студентов, все равно оставаясь с ними рядом. Где-то в глубине души. И не торопятся покидать родной вуз. Становятся доцентами, пишут диссертации. Некоторые совмещают врачебную практику с преподаванием. Вот Илья Петрович и был именно таким. Но конечно, небольшая разница в возрасте тоже сыграла свою роль. Он не был занудой или снобом, который свысока смотрит на студентов. Он умел увлечь, повести за собой. Поэтому Андрюхины вопросы тоже были ему интересны. Возможно, даже тешили его тщеславие. А я был не таким, как Андрей, нет. Совсем другим…

Он задумался, замолчал.

– А каким вы были? – улыбнулась я. – И каким был Андрей?

– А это так важно? – усмехнулся в ответ Колесников. – Ведь если вдуматься, то делу это мало поможет.

– Делу помочь может все, что угодно, – заметил Витя. – Любая мелочь, любой факт, любое воспоминание. Что-то не несет никакой смысловой нагрузки, а что-то работает как маячок. Тут главное – понять, что именно.

Колесников после Витиного замечания заметно расслабился, даже лицо просветлело.

– Я был другим, – повторил он. – Андрей из когорты искателей, а я из тех, кому проще находиться за спиной у лидера. Мне вполне хватало тех знаний, которые я получал в вузе или осваивал во время практики. Поэтому с удовольствием слушал разговоры Афиногенова с Андреем, даже мог вставить свое веское слово, но не рвался спасать мир в глобальном смысле этого слова. А вот Андрюха рвался. Представьте, они даже спорили о методах оказания первой медицинской помощи человеку в условиях субтропического климата! Обсуждали риски занесения инфекции при обработке ран без применения антисептиков. Смешно было их слушать…

Нет, конечно, я занимался саморазвитием, повышал квалификацию, мне были интересны новые открытия и разработки в медицинской отрасли, но… Я прекрасно понимал, что все новое основано на старом добром опыте. Да и возможностей опробовать те же новые методы не представлялось.

– Почему? – подхлестнула я память Колесникова.

– Такому надо обучаться в мировых университетах, там условия лучше, там несколько иное оборудование. А для этого необходимы большие деньги или, если ты студент, иные возможности. К примеру, связи, которых у меня не было. Я решил, что больше пользы принесу, если буду помогать людям тем, что хорошо умею делать.

– И что же это?

– Я был неплохим хирургом. Без ложной скромности говорю.

– Почему-то я так и подумала.

– Спасибо, – шутливо поклонился Колесников. – Многим, кто слышал от меня эти слова, они не нравились. Людям казалось, что я выпрашиваю признание, а это совсем не так.

– Мне так не кажется, – помотал головой Виктор. – Клянусь, честно говорю. Ничего вы не выпрашиваете.

– Благодарю. На чем я остановился…

– На том, что ваш друг и преподаватель водили знакомство, – подсказала я.

– Совершенно верно. Правда, не совсем знакомство. Но Афиногенов определенно выделял Андрея из числа остальных. Ни о какой дружбе или приятельских отношениях речи не шло, – возразил Колесников. – Это важно. Афиногенов всегда держал дистанцию, и Андрей соблюдал границы во время общения. Есть еще одна причина тому, что Слепнев тянулся к нашему преподу. Тот, как я уже сказал, был всего на несколько лет старше нас, но уже добился признания у своих старших коллег. По всем статьям. И как учитель, и как врач. И не скрывал, что, возможно, попробует реализовать свои амбиции за границей.

– В какой роли он хотел реализовать свои амбиции? – спросила я.

– В области медицины, разумеется, – ответил Колесников. – Как-то упомянул в разговоре, что скоро, возможно, на время покинет страну, но потом вернется. Непременно вернется. Так он и сказал. А так как сказано это было совершенно серьезно, то, естественно, Андрюха тоже загорелся этой идеей. Знал бы он, что мечты сбываются, может, и не поехал бы, – закончил Колесников.

Вот оно. Я решила схватиться за шанс узнать то, о чем мне сказал Кирьянов – о причине страхов Колесникова, природу которых он тщательно скрывал.

– Почему вы так думаете? – сразу спросила я.

– Не имеет отношения к делу, поверьте.

Эх, как я неудачно «подсекла». Сорвалась рыбка с крючка. Жаль, очень жаль.

Витя внимательно рассматривал экран телефона.

– Сергей Викторович, – решила я пойти другим путем. – Давайте вернемся обратно. Вашего друга постигла жуткая участь. Моя задача – разобраться в причинах, которые к этому привели.

– Извините, – очнулся Сергей Викторович, – просто до сих пор… вы понимаете?

Пришлось взять ситуацию в свои руки.

– Вы рассказали о преподавателе, который планировал уехать за границу.

– Да, – согласился Колесников, – но если придерживаться хронологии в повествовании, то я не хотел бы ее нарушать. Иначе запутаюсь.