Вальс с медведем - Серина Гэлбрэйт

— Может укусить? — шёпотом предположила Арнетти.

— Может оцарапать, — Бернар поставил фонарь на нижнюю часть лестничных перил и тем же осторожным, скользящим шагом приблизился к распластанной на земле Арнетти. — Яд когианов не смертелен даже для людей, но может вызвать кожную сыпь…

— Игуаны? — а что, выглядела ящерка похоже.

— Когианы. Русалки их держат, чтобы те охотились на змей и грызунов.

— То есть они одомашнены?

— В определённой степени, — оборотень замер над Арнетти, присматриваясь к ящерице, мерно опускающейся и поднимающейся на груди в такт дыханию.

Ящерка приоткрыла глаза, глянула снисходительно на застывшего скульптурой мужчину и, вероятно, не посчитав его за серьёзную угрозу, закрыла.

— Он ещё маленький, взрослые особи куда крупнее.

Страшно представить, насколько крупнее.

— Если взрослые больше, то могут, наверное, не только на змей охотиться.

— Могут, — согласился Бернар и молниеносным движением перехватил ящерицу за шею и рывком снял с Арнетти.

Она поскорее отползла в сторону и только затем встала. Бернар отступил, удерживая когиану каким-то хитрым образом, чтобы та не могла ни укусить, ни задеть когтями. Ящерка билась и шипела, но вырваться или зацепить противника у неё не получалось, лишь хвост бессильно хлестал по воздуху. А ведь что оборотню стоит свернуть ей шею или придушить?

— Что вы с ней сделаете? — Арнетти с жалостью посмотрела на беспомощно дергающуюся ящерицу. — Убьёте? И… съедите?

— Зачем? Надо привязать и запереть её, а утро отвести на озеро. У нас здесь редко беспризорные или дикие когианы встречаются, обычно у каждой есть хозяйка, — Бернар повернулся и направился по петляющей тропинке к сараю. — Возьмите фонарь, пожалуйста.

Схватив фонарь, Арнетти метнулась следом.

— Где вы её нашли?

— Под домом. Я услышала странные звуки и спустилась посмотреть, а она… или он… как прыгнет.

— Должно быть, она после дождя слишком углубилась в лес, а вернуться обратно не смогла и, когда солнце село, забралась под дом. Когианы любят тепло…

— Поэтому на меня и прыгнула?

— Возможно.

— Ну да, я женщина горячая, знойная, всю живность ко мне как магнитом тянет, — пошутила Арнетти, перехватила странный взгляд Бернара и кашлянула, скрывая внезапную неловкость.

— Вы куда теплее, нежели русалки.

— Неужели?

— Я имею в виду, что у северных русалок температура тела несколько ниже, чем у людей и оборотней. Но нас звери, особенно дикие, в большинстве своём сторонятся.

Поэтому и курятник у них почти что посреди леса, и никто за сохранность пернатых не опасается.

— Даже ящерицы?

— И ящерицы тоже, — Бернар остановился. Когиана в его руках затихла и теперь только выгибалась иногда да моргала. — Откройте.

Арнетти вышла вперёд и распахнула дверь сарая. Собственно сараем он и оказался, местом, где хранился сельскохозяйственный инвентарь, запас дров и вещи, которые по разным причинам не поместились в доме. Бернар попросил подать моток верёвки, сам поставил ящерицу на земляной пол и, удерживая её одной рукой, второй взял верёвку. Обмотал верхнюю половину туловища наподобие шлейки и привязал свободный конец к балке. Арнетти присела рядом с когианой, осторожно протянула руку и коснулась прохладной чешуи на боку.

— Их дрессируют как собак или держат как кошек?

— Дрессируют.

— Дрессированная ящерица?

— Вас это удивляет?

— Немного.

Когиана повернула голову к Арнетти, шумно обнюхала её пальцы.

— Надо воды принести, они не могут подолгу обходиться без неё.

— А еда ему нужна?

— Хотите наловить ему змей? — усмехнулся Бернар.

Изучая протянутую руку, ящерица сопела и издавала непонятные хрюкающие звуки.

— Я не умею, — легко призналась Арнетти.

— Я, в общем-то, тоже. Схожу за водой. Будьте с ней осторожнее, они не только оцарапать могут, но и укусить, — предупредил Бернар и вышел, оставив дверь открытой.

В свете стоявшего на полу фонаря тёмная зелень чешуя переливалась оттенками молодого мха и сосновой хвои.

— Привет, — сообщила Арнетти когиане и рискнула погладить её по мордочке. Шипы на голове оказались мягкими на ощупь и неясно, то ли они всегда такие, то ли со временем станут твёрже. — Какая ты красивая, зелёненькая…наверное, чтобы маскироваться, да? А ты у нас кто, мальчик или девочка? — Арнетти с сомнением покосилась на длинный гибкий хвост. — Не то чтобы я могла отличить ящерку-мальчика от ящерки-девочки… вы же не котики. У меня дома кот есть, Минчиком звать… как правило, мы зовём его так, а там уже по ситуации. Иногда бывает и заразой кличем, и гадом… особенно когда со стола пытается что-то съестное потырить.

Когиана повернулась к Арнетти всем телом, насколько позволяла длина верёвки, внимательно посмотрела снизу вверх, словно понимала человеческую речь.

— Мы — это я и мои мама с папой. Кто-то скажет, вот, баба великовозрастная, уже климакс не за горами, а она всё с родителями живёт. А я думаю, почему я всенепременно должна жить отдельно? Я на их шее не сижу, из квартиры их не выселяю, и в быту мы друг к другу привычные. И личная жизнь у меня не фонтан… мягко говоря… разве что фонтан пересохший… хорошая метафора, ага… так что больно мне надо мужиков к себе водить или чтоб обязательно с этим самым мужиком жить…

Послышались шаги, и в сарай вернулся Бернар с ведром с водой. За ним вприпрыжку следовала Ринда в обнимку с тазом с невысоким бортиком.

— И впрямь коги! — удивлённо воскликнула девушка, ставя таз на пол. — Настоящая!

— Корги?

— Коги. Ну, сокращённо от когиана. У нас их часто так называют. Но мы их только на берегу видим, в лес они обычно не ходят.

Бернар налил в таз воды, аккуратно пододвинул к ящерице. Та повернулась к предложенной ёмкости, сунула в неё голову и придирчиво обнюхала содержимое.

— С ней же ничего до утра не случится? — Арнетти выпрямилась, отряхнула наконец юбку.

— Не случится, — заверил Бернар.

— Отведёшь когу к русалкам? — уточнила Ринда.

— Да, завтра с утра.

— А можно мне с вами пойти? — попросилась Арнетти.

Оборотень глянул на её ноги, скрытые длинной юбкой. Затем на край белья, торчавшего из кармана. Арнетти нарочито беззаботно улыбнулась и запихнула трусы поглубже. Ринда, пользуясь возможностью, с любопытством рассматривала ящерицу и на поглядушки отца и гостьи внимания не обращала. Правда, близко к когиане не подходила и руки, в отличие от Арнетти, не тянула.