Весы - Дон Делилло
Шрифт:
Интервал:
Подъехала машина, и он сошел вниз по ступеням, чтобы помочь Мэри Фрэнсис занести в дом продукты. Подхватил тяжелые сумки. Подул восточный ветер, воздух вдруг наполнился предчувствием дождя. Он увидел себя со стороны: простой человек занимается повседневными делами на тихой улочке и не боится, что за ним следят.
Уин стоял в кладовке, жена передавала ему покупки. Лампочка перегорела, он складывал все на полки в полумраке. Слабый запах плесени, прохлада маленькой комнаты, знакомые надписи на банках и ящиках — он ощутил себя престарелым усталым ребенком, человеком, которому позволили пережить заново самые простые и значимые минуты, те, что оставляют зарубки на сердце — не память о конкретной боли, но лишь метки самого времени, несущего тяжесть утрат. Он постарался запомнить, что лампочка перегорела, и нужно заменить ее. Слушал, как сотрясается небо, вспоминал грозы своего детства — тогда он жил в деревне, мальчик, старавшийся не показывать, что он умнее старших братьев, — и наблюдал, как меняется освещение, а пейзаж становится суровым и торжественным. Все разбегалось в панике. Страх из воздуха проникал в предметы и детские души. Так надвигаются эти дымчатые грозы. Он обычно прятался в кладовку и считал до пятидесяти — тогда гром прекращался.
— Мне нужно забрать Сюзанну.
— Я здесь все доделаю, — сказал он.
— У тебя сегодня нет занятий?
— Отменили.
— Я хочу зайти в «Пенни», кое-что купить.
— Нам всем нужно в «Пенни».
— Да нет, просто пару вещей, которые я и так собиралась покупать. Мы ненадолго.
— «Пенни» — наш общий дом.
— Лампочки лежат на задней лестнице.
— Она читает мои мысли. Она все помнит за меня.
— Я ненадолго, — сказала она.
Парментер предупредит заранее, если Дж. Ф.К. вознамерится вернуться в Майами. Рано или поздно президент выберется из норы со свитой сопровождающих, охранников, подхалимов и репортеров в город, на улицы, и станет уязвимым. Эверетт хотел подождать с Майами год. Там смысл покушения будет наиболее ясным, станет очевидно, что это долгосрочный проект, с навесной траекторией, телескопический, и никакой бессмысленной людской неразберихи, которую создал бы маньяк, выскочивший из толпы с фамильным пистолетом.
Он проводил Мэри Фрэнсис до двери.
План можно будет счесть удачным, только если при вскрытии глубинных слоев выявятся замыслы ЦРУ, — в некоторых случаях его собственные замыслы, — связанные с убийством Фиделя Кастро. Этот маленький сюрприз он приберегал под конец. Его личный вклад для сведущих. Пусть увидят, что происходит в залах заседаний и угловых кабинетах. Карманный мусор, имущество снайпера, обходные пути и темные переулки должны дать следователям понять, что Кеннеди хотел смерти Кастро, что планы были разработаны и одобрены на высшем уровне, запущены в действие, и что Фидель или его верховные советники решили поквитаться за это. В этом и состоял основной подтекст и нравственный урок плана Уина Эверетта.
Двое мужчин, сидевшие за столиком в ресторане «Оксиденталь», внешне походили друг на друга. Оба выше среднего роста, в дорогой одежде, крепкие, атлетически сложенные, оба явно чувствовали себя как дома здесь, на арене клана Кеннеди, в столице, что живет по меркам своего рода мужественности, уверенности, надежды и берет на себя смелость рисковать по максимуму.
Манера речи Лоренса Парментера, который был, вероятно, лет на пять помоложе собеседника, выдавала в нем образованного жителя восточного побережья: он слегка растягивал гласные, как бы с иронией любуясь собой.
Его собеседник, Джордж де Мореншильдт, живший сейчас в Далласе, говорил по-английски с изысканным иностранным акцентом. Он был отнюдь не прочь казаться истинным европейцем. Каковым, в сущности, и являлся. Обаятельный жизнелюб, свободно владевший русским, английским, французским, испанским, может быть, также и того, или на чем говорят у них в Того (Парментер знал, что он побывал там в 1958 году, выдавая себя за филателиста). Ларри нравился этот человек. Они были знакомы не первый год, и он знал, что Управление тщательно допрашивало Джорджа после нескольких его зарубежных поездок. Но хотя их деловые интересы пару раз пересекались, он не мог точно сказать, чем же Джордж занимается.
— Потом в мае я еду на Гаити, — сказал де Мореншильдт.
— Можно один вопрос?
— Спрашивай, конечно. Я еду искать нефть для гаитянцев. Взамен они дают мне плантацию агавы в концессию.
— А агаву им не нужно помогать разыскивать?
— Она вроде бы растет над землей.
Оба сдержали смешок.
— Какие интересные места тебе достаются, Джордж.
И они рассмеялись, вспомнив один и тот же случай. Как-то Парментер зашел в стоматологическую клинику в захолустном городке рядом с воздушной базой ЦРУ на юго-западе Гватемалы, где кубинские летчики и американские инструкторы репетировали действия в заливе Свиней. В убогой приемной сидел не кто иной, как Джорджде Мореншильдт, в рубашке с крокодильчиком и хлопчатобумажных шортах. Также известный как Ежи Сергиуш фон Мореншильдт. По его словам, он совершал пеший поход по Центральной Америке.
— Все это кончилось ужасно, — сказал Джордж, — если, конечно, вообще кончилось.
— Думаю, кончилось.
— Правительство продолжает запугивать Кастро. Это нелепо и бессмысленно. Я скажу больше. Все правительство сгрудилось вокруг тлеющего костра маленькой коммунистической Кубы. Это отчасти шутка, Ларри, и я знаю, по какую сторону кубинской баррикады ты находишься. Разумеется, это твоя работа, и я ее уважаю.
— Это была моя работа. Сейчас я занимаюсь исключительно поддержкой.
— Хотелось бы верить, что у правительства больше нет видов на Кубу.
— Поверь, Джордж. По итогам ракетного кризиса стало понятно, что на Кубу мы вторгаться не станем. У Кеннеди была возможность избавиться от Кастро, а получилось, что он обеспечил ему работу. Заинтересованности нет ни у кого. Обязательств по этому вопросу абсолютно никаких. Страстная и всецелая преданность делу Кубы сменилась правительством на полную отчужденность и равнодушие, и, черт возьми, за рекордно короткий срок.
— Это болезнь Америки, — мягко улыбнулся Джордж.
Де Мореншильдт по образованию был инженером-нефтяником, но не слишком много времени уделял своей профессии. Он был женат в четвертый раз, насколько знал Ларри, и все его жены происходили из богатых семей. Но эти браки не объясняли открытого сотрудничества с нацистами во время Второй мировой войны, очевидных связей с польской и французской разведками, изгнания из Мексики, явных прокоммунистических симпатий, когда он учился в Техасском университете, советских контактов в Венесуэле, неувязок в официальной биографии, поездок в Западную Африку, Центральную Америку, Югославию и на Кубу.
Джорджа не раз задерживали и даже стреляли в него за то, что он зарисовывал береговые военные сооружения в стратегически важных районах.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!