Приглашение на танец - Мэнди Коллинз

— Я не спорю, ваша светлость, мне часто бывало нелегко с отцом, но наши отношения касаются только членов семьи. Если вы привели меня сюда, чтобы читать лекцию о том, какой моральный ущерб нанес вам мой отец, то потрудитесь поискать другого слушателя. — Сесили отвернулась от него, ей хотелось закончить свою речь, не глядя ему в глаза. — Кроме того, вы хотите знать, известно ли мне что-нибудь о судьбе вашего брата. На это я могу вам прямо сказать — абсолютно ничего. Как вы сами упомянули, мои отношения с отцом не всегда безоблачны. Он никогда не посвящал меня в подробности своих экспедиций и отказывался брать меня с собой. Но из-за его нынешней болезни он совсем не может разговаривать. Поэтому для меня исчезновение сэра Уильяма такая же загадка, как, полагаю, и для вас.

Сесили заметила, что при упоминании об Уильяме герцог напрягся. А когда она пояснила, что ей известно не больше его, он вздохнул с досадой. Представив, как, должно быть, тяжело оставаться в неведении относительно того, что случилось с близким человеком, она прониклась сочувствием к сэру Уильяму Далтону. По крайней мере, ее отец дома, рядом с ним Вайолет и она, родная дочь. Если мистер Далтон погиб… это было бы невыносимо.

Уинтерсон отстранился и усадил ее на скамью, потом, опираясь на трость, сел сам.

— Благодарю за искренность, мисс Херстон.

Их взгляды встретились, и Сесили впервые заметила тонкую сеточку морщин вокруг его голубых глаз и горькую складку у губ. Вспомнив его попытки очаровать ее сегодня утром, она подумала, что, вероятно, это признак веселого характера, хотя герцог Уинтерсон вряд ли часто смеется, с тех пор как его брат исчез.

— У вас, наверное, нет доступа к бумагам отца, касающимся этой поездки?

— К сожалению, нет. — Сесили было жаль снова обмануть его надежды. — Именно за ними я и отправилась сегодня в Египетский клуб.

— А! — В этот короткий звук Уинтерсон сумел вложить больше чувств, чем было возможно. — Я появился позже и не понял, зачем вы так рьяно пытались попасть туда. — Он усмехнулся. — Но момент, когда вы в досаде пинали дверь, я застал.

Сесили почувствовала, что краснеет, и потупилась.

— Это был не лучший мой момент. — Но чувство юмора все же возобладало над смущением, и она добавила: — В свое оправдание могу сказать, что это была в высшей степени упрямая дверь.

Их глаза снова ненадолго встретились. Сесили ощутила, что под пристальным взглядом его голубых глаз у нее учащается дыхание.

— Я это подозревал, — сказал Уинтерсон самым серьезным тоном, поднимая бровь. — У нее был именно такой вид.

Шутка прозвучала так неожиданно, что Сесили невольно рассмеялась, и ее смех пробил пелену серьезности, которая их окутывала. Уинтерсон тоже засмеялся, и в этой вспышке общего веселья была на несколько мгновений забыта и болезнь лорда Херстона, и исчезновение сэра Уильяма. Словно давние друзья, они сидели рядом и улыбались. Наконец Уинтерсон заговорил:

— Чем вызвано ваше сегодняшнее преображение?

Он окинул жестом платье и прическу Сесили.

Сесили ожидала чего угодно, только не подобного вопроса. Она так долго готовилась к этому разговору, что ей даже в голову не приходило, что он вообще заметит ее новое платье и новую прическу. Вообще-то не совсем так. Порой, размечтавшись, она представляла, что он увидит ее в новом обличье, более красивую, и признается в вечной любви. Его светлость герцог Уинтерсон встанет перед мисс Сесили Херстон на колени, а она оттолкнет его протянутые в мольбе руки. Нет, нельзя поддаваться минутной слабости. Решив не поднимать ажиотаж вокруг своего превращения, Сесили чопорно сказала:

— Право, не знаю, что вы имеете в виду.

Для порядка она на всякий случай еще улыбнулась, похлопала ресницами и склонила голову набок.

Герцог Уинтерсон озабоченно нахмурился:

— Вам что-то в глаз попало?

Сесили была готова поспорить на что угодно, что Амелию никогда не спрашивали, не заболела ли у нее шея или не попала ли ей в глаз соринка.

— Нет!

По-видимому, Уинтерсон принял ее отрывистый ответ за чистую монету и продолжил донимать вопросами:

— Полно, мисс Херстон, пусть я не умею переводить тексты с полудюжины языков, но я не простофиля. Я способен увидеть различие между платьем, которое сшито для удобства, и тем, которое предназначено соблазнять. И платье, которое сейчас на вас, определенно относится к последней категории.

«Соблазнять?»

— Если вы хотите сказать, что наша встреча на Брутон-стрит побудила меня помчаться домой ради новой прически и модного платья…

— Успокойтесь, мисс Херстон! — Он поднял руки, словно сдаваясь. — Я вовсе не это имел в виду.

Сесили всмотрелась в лицо его светлости с подозрением. Она не совсем понимала, как вести себя с Уинтерсоном, настроенным примирительно. До эпизода с шуткой про «упрямую» дверь ей было намного проще иметь с ним дело. А когда он вел себя любезно, было слишком трудно не заметить, какие голубые у него глаза и как приятно от него пахнет чем-то похожим на сандаловое дерево. По-видимому, герцог почувствовал, что ей неловко, потому что добавил:

— Правда, я совсем не хотел вас обидеть, мисс Херстон.

Лукас улыбнулся, наверное желая ее подбодрить, но это лишь подчеркнуло его привлекательность. Сесили снова насторожилась. Впрочем, вряд ли она могла винить мужчину за то, над чем он не властен, то есть за его красоту. После затянувшейся паузы она сказала:

— Охотно верю, ваша светлость, поскольку перемены в моей внешности не имеют к вам никакого отношения.

На долю секунды глаза Уинтерсона расширились. «Неужели он разочарован?» — подумала Сесили, но тут же мысленно одернула себя, вспомнив, какое положение он занимает в свете. Вероятно, у герцога просто несварение желудка от тарталеток с крабами, которые подавали на балу. Сесили по-прежнему относилась к Уинтерсону с недоверием, и все же у них была общая цель — и она, и герцог стремились получить доступ в Египетский клуб. Сесили было неприятно это сознавать, но оба хотели убедиться, имеет ли лорд Херстон отношение к исчезновению Уильяма Далтона. Только причины у них были очень разные. Сесили вдруг пришло в голову, что его светлость Уинтерсон мог бы с высоты своего опыта подсказать ей, как добиться, чтобы один из членов Египетского клуба увидел в ней потенциальную невесту. И возможно, она тоже может кое-что сделать для герцога. Например, отпугнуть мамаш, жаждущих сосватать за него своих дочек. Ведь неженатые джентльмены вечно жалуются, что молодые леди плетут всяческие интриги, лишь бы заманить их под венец. Чем больше Сесили об этом думала, тем более разумным казался ей собственный план. Она незаметно огляделась по сторонам, проверяя, нет ли поблизости на террасе кого-нибудь, кто мог бы ее подслушать. Потом наклонилась к Уинтерсону и прошептала заговорщическим шепотом:

— Я расскажу вам, что заставило меня так изменить свой внешний облик, но пусть это останется между нами.