Боги и люди Древнего Египта - Джон Мэнчип Уайт

Рис. 30. Алебастровая лампа

Также в этой дальней части дома есть задняя дверь с пандусом и внутренним пандусом, ведущим на крышу, где семья может принимать солнечные ванны. У некоторых загородных домов есть очень симпатичные верхние лоджии или балконы, где приятно посидеть и полюбоваться видом, открывающимся за стеной. Пандусы есть не во всех загородных домах. В некоторых домах имеются самые обычные лестницы. Правда, египтяне не очень-то любили лестницы, хотя в Южном храме в Дейр-эль-Бахри есть чудесный экземпляр лестничной архитектуры.

Покидая дом, мы, возможно, отметим, что он, оказывается, не так богато убран внутри, как мы ожидали. Это необычайно просторное здание, принадлежавшее весьма высокопоставленному члену местной общины, однако в нем не было тех впечатляющих фресок, которые так оживляли убранство храмов и дворцов. Конечно, в строительстве домов для знати принимали участие лучшие художники, которых просто не хватало для обустройства жилищ менее выдающихся людей. В рассматриваемой нами усадьбе главным украшением была лепнина в верхней части комнат; мозаика, составленная из черепиц изумительной красоты фаянса и деревянных панелей, а также разрисованные потолки в главном зале и центральной гостиной. В главной спальне имелось панно длиной 12 футов с изображением летящих гусей и уток. Это панно было нарисовано на гипсе, вставлено в деревянную рамку и водружено на стену в изголовье кровати.

Остальные стены были покрыты обычными красками и выдержаны в чудесных пастельных тонах. Это опять служит нам напоминанием о том, что все мысли и все устремления египтян (в особенности высокопоставленных) были сконцентрированы на дворцах и храмах, где они выполняли свои ежедневные обязанности.

Теперь у нас есть немного времени, чтобы пройтись по саду. В одном из дальних уголков сада спряталось чудесное маленькое здание, напоминающее летний домик или беседку, которое сразу привлекает наше внимание (рис. 31). У этого домика есть портик с двумя колоннами и дверь, ведущая внутрь. Этот домик – садовый алтарь. Правда, верующие также любят просто посидеть в тени окружающих его деревьев, когда душным летним вечером приходят поклониться божествам молока или меда.

Рис. 31. Садовый алтарь

Разбитый вокруг центрального пруда сад содержится в идеальном порядке и является результатом многолетних опытов садоводства. В саду растут ивы, гранаты, фиги, персики и два вида пальм, посаженных искусным садовником так, чтобы поразить воображение всякого пришедшего сюда. Отдельные деревья и кустарники растут в ярких глиняных горшках. В саду также есть ульи и за домом целый ряд каких-то конической формы построек, с квадратными отверстиями сверху и снизу. Это – зернохранилища, где под строгим контролем надсмотрщика хранятся запасы пшеницы и овса.

Мирно дремлющая на солнце сверкающая усадьба с рядом аккуратных побеленных внешних построек и любовно ухоженным садом производит впечатление покоя и достатка. Неудивительно, что люди, живущие и работающие в такой атмосфере, были мягкими и терпимыми. Таким же, собственно, было и все египетское общество.

Значительная часть наших знаний о Древнем Египте почерпнута нами из содержимого гробниц. Будет вполне справедливым сказать, что в нашем представлении гробницы в Древнем Египте значили гораздо больше, чем дворцы. Поэтому можем ли мы с полным основанием утверждать (а именно такую цель мы ставим в этой книге), что египтяне были поистине счастливыми людьми, если гробницы, кажется, были отправной точкой их идеологии и архитектуры? Без помещения для гробницы пирамида потеряла бы свое значение, да и сам храм появился лишь как дополнение и пристройка к пирамиде-гробнице.

Однако уже к началу Нового царства стало ясно, что пирамиды исчерпали себя. Они были слишком заметны. Фараоны понимали, что единственный способ попытаться избавиться от своих вечных врагов, грабителей гробниц, – спрятать свои гробницы целиком. Тутмос I, следуя совету, данному ему основателем Фиванской династии Аменхотепом I, построил себе гробницу, не имевшую никакой внешней оболочки. Его посмертная часовня находилась в другом месте; это было поистине революционное разъединение гробницы фараона и поминального храма, которое и дало толчок независимому существованию и развитию храма. Таким образом, храм, как и пирамида, уходит своими корнями в гробницу.

Места погребения всегда печальны даже для людей, верящих в загробную жизнь. Тем не менее египтяне были преданы своим могилам. Цари, принцы и высшие чиновники частенько еще в молодости выбирали себе место последнего пристанища. Всю жизнь они собирали вещи, которые собирались взять с собой в загробное царство, – так будущая невеста бережно копит свое приданое. В их представлении прогулка с женой и детьми к месту строительства семейного склепа была самым приятным времяпрепровождением. Возможно, Древний Египет был единственным государством, где могильщики считались весьма уважаемыми членами общества.

Говоря о египетской религии, следует отметить, что у египтян было весьма мрачное представление о жизни после смерти. Так, в доисторическую эпоху и в период Древнего царства у обычных людей вообще не было возможности оказаться после смерти на небесах. Это была привилегия фараона и его ближайшего окружения. Только они считались достойными сесть в лодку бога солнца Ра и отправиться на восточную часть неба, чтобы жить там вместе с бессмертными. Жители Египта получили возможность войти в ворота загробного мира только после того, как ослабление исключительной власти царей в Древнем царстве способствовало утверждению культа «демократического» бога Осириса. Но даже и тогда усопшим египтянам предстояло вынести много испытаний. Корабль смерти, который нес их по темным водам подземного Нила, протекающего под городами Египта, должен был преодолеть немало трудностей, прежде чем ввести их в Священные поля. Когда усопший египтянин переходил через горную цепь смерти и начинал свое путешествие по Подземному царству, он знал, что не сможет достичь райской обители, пока не пройдет территорию, заселенную дикими животными и чудовищами. Если бы он в ужасе отпрянул, его бы схватили, подвергли пыткам, а затем съели или кремировали.

В конце путешествия его ожидало самое суровое испытание: он должен был предстать перед судьями в зале Маат, богини правды (рис. 32). Богиня клала его сердце на одну чашу весов, а на другую чашу помещалось волшебное перо, которое было ее священным знаком. Затем бог Анубис, имевший голову собаки, уравновешивал чаши, а его помощник Тот (имевший голову орла) готовился занести результат взвешивания в свиток папируса. За началом суда торжественно наблюдали 42 члена судебного жюри – по одному на каждый грех, из-за которого египтянина могли лишить права на вечную жизнь. Если сердце и перо уравновешивали друг друга, то это был грандиозный успех. Вперед выходил бог Гор, чтобы ввести счастливца в царство Осириса, повелителя запада, который терпеливо ждал исхода, удалившись в свое святилище. Однако если сердце оказывалось тяжелее пера, то несчастье было неотвратимо. На сцене появлялась зловещая фигура Пожирателя – отвратительного животного с головой крокодила, передней частью туловища – льва, а задней – бегемота, который ломал кости, грыз плоть и выпивал кровь несчастного грешника.