Между нами война - Ани Марика

— Это он сделал? — шёпотом заорала мать, стоило нам вместе забежать в ванную.

— Нет, мама, не он. Прошу тебя, уйди, иди посиди с Мироном, — произнесла умоляюще, включая кран с холодной водой и пытаясь отвернуться от неё.

— Никуда я не пойду, сядь! — скомандовала она и опустила крышку от унитаза, толкнув меня на него. Я подчинилась, а женщина взяла полотенце, намочила в холодной воде и стала промывать царапины, вытирая кровь с разодранной щёки.

— Такое могла сделать только женщина, — проницательно заметила мама, смотря на моё лицо, — чтобы избавится от соперницы.

— Ха, соперница… Ты бы видела её, — рассмеялась я, сквозь слёзы.

— Не плачь, маленькая, ты у меня сильная, — мама прижала меня к своей груди и укачивала из стороны в сторону.

— Мааам, а что вы там делаете? — спросил Мироша за дверью.

— Сейчас выходим, я немного упала, — ответила сыну, — бабушка меня лечит.

— Хорошо, а то тут дядя этот пришёл, — сдал ребёнок отца.

— Иди к Мирону, — зашептала я маме.

Она тут же выскочила за дверь. Я вытерла слёзы, поднялась и посмотрела в зеркало. Мда, ну и видок у вас, Мирослава, с таким фэйсом в мою сторону не то что король демонов, а и приличный человек не посмотрит… А впрочем, плевать мне на короля. Пусть цацкается со своей дикой мегерой, у меня есть прекрасный сын и мать, и больше мне никто не нужен. Умыла лицо холодной водой, сделала парочку дыхательных упражнений, распустила волосы, закрывая лицо, и вышла в комнату. Мама забрала Мирона, а вот в спальне, спиной ко мне, стоял Корвус. Услышав звук открывшейся двери, развернулся, осматривая моё лицо злыми глазами.

— Подойди, — властно потребовал он, и я подчинилась.

Больше всего я боялась, что он запрёт меня подальше от сына, он мог это сделать, тем более я «обидела» его жену. Если вчера всё казалось необычным и сердце верило в чудеса и ждало сказку, то в утреннем свете многое стало на свои места и реальность обухом огрела по голове. «Ты мне тоже не нужна», — вспомнила я его слова. Подняла глаза на Корвуса и посмотрела прямо на него.

«Я приму любое наказание, только чтобы быть рядом с сыном», — билась в моём мозгу единственная мысль.

Корвус убрал с лица волосы, аккуратно заправив их за ухо, и невесомо накрыл больную щёку. Кожа под его рукой заколола и защипала, я сжала зубы и терпела. Щёку стало печь, я инстинктивно дёрнулась и отошла.

— Я не закончил, — бросил он, — подойди ближе.

— Это новый вид пытки? А чего не кочергой раскалённой? — печально спросила я.

— Ты хочешь ходить с ранами на щеке? Я что, их зря убираю? — выгнул бровь Корвус.

Я повернулась к зеркалу и посмотрела на лицо — две из трёх ран уже зажили, на их месте была лишь краснота и розовые полоски, поэтому вернулась к мужчине, подошла ближе и подняла голову. Он хмыкнул и снова положил ладонь; я закрыла глаза и ждала, сжимая кулаки и шумно дыша от боли. Вздрогнула, когда эта же ладонь ласково погладила меня по щеке, а большой палец прошёлся по искусанной нижней губе. Открыла глаза.

— Постарайся вести себя, как подобает матери принца, — спокойно сказал он и протянул мне поводок, — собаку выгуливай на привязи.

— Хорошо, — тихо подчинилась я, и сделала шаг назад.

— Сегодня в честь Мирона состоится бал, через час придут швеи, закажи всё, что нужно тебе и твоей матери. После представления ребёнка вы уйдёте обратно в покои. На балу ни с кем не разговаривай, ты здесь только из-за него, помни это, пока я добрый. И матери своей скажи, что я не потерплю неповиновения. Ещё одна стычка с Кларисс, или с моими гостями, — отправлю вас в менее удобные покои. Ты меня поняла? — его тон снова стал строгим и властным.

— Да, Ваше Величество, — твёрдо ответила я, смотря ему в глаза.

С удивлением и радостью поняла, что я больше ничего не чувствую к нему. Там, на улице, наступил конец нашим отношениям. Я стояла рядом с Корвусом, и меня не волновал его запах, я не трепетала от его близости, не желала его объятий и не мечтала о возвращении. Вот так и умирает любовь. Шесть долгих лет я хранила её в своём сердце, сама себе врала, что рано или поздно любимый вернётся, отгоняла негативные мысли, искала оправдания и отмазки… Шесть долгих лет я ждала того, кто вытравит из меня чувства к Корвусу. А нужна была лишь одна капризная брюнетка.

— Хорошо. Я рад, что ты, наконец, поняла, с кем связалась, какой у меня статус и власть. Покорной ты мне нравишься, продолжай в том же духе, — Корвус едва улыбнулся, лишь приподнял уголки губ, и я кивнула. — Я прогуляюсь с Мироном, пока вы будете заняты со швеями.

— Нет, — сделала я шаг вперёд, и он вопросительно выгнул бровь, укоризненно посмотрев на меня. — То есть, он вряд ли захочет погулять без меня, ты же видишь, он не расположен к тебе… то есть к Вам.

— Ты поможешь мне. Очень убедительно попросишь сына прогуляться с отцом, — хмыкнул мерзавец, — тебя он послушает.

Я сжала руки в кулак и с вызовом посмотрела на Корвуса. Он проверяет мою выдержку и покорность? Зря старается, если мой сын чего-то не хочет — его никто не заставит, даже сам дьявол. Помню, как он в четыре года решил, что будет прорабом, и носил жёлтую каску, даже спал с ней. И плевать ему было, что над ним дети смеются. Все пожарники да космонавты, а он прораб.

— Хорошо, — ехидно улыбнулась я.

Корвус задержал на мне свой взгляд, коротко кивнул и вышел в гостиную, я последовала за ним.

— Доброе утро, мама! — бросился ко мне Мирошка.

— Доброе утро, малыш, — я села на корточки и крепко обняла моего соню.

"Ради этой улыбки и крепких объятий сына я готова терпеть любые побои", подумалось мне. И я прекрасно понимала женщин, которые остаются с тираном ради детей. Куда я денусь, одна, в незнакомом мире, без сына? Корвус может сделать со мной всё, что захочет, он чётко дал понять, что я никто в этом мире. Всего лишь мать принца — жалкая человечка. И буду рядом с сыном на условиях демона, никак иначе.

— Ты что, плакала? — спросил мальчик, беря моё лицо в свои маленькие ладошки.

— Нет, малыш, я же тебе обещала, больше никаких слёз, просто неудачно упала, пока гуляла с собакой, — возразила я.

— Хорошо, — шмыгнул Мирон, и потёрся носом о мой нос нашим «птичьим поцелуем».

— Ты позавтракал, Мирон? — строго спросил Корвус, отвлекая нас от нежностей.

— Да, — сказал ребёнок, поворачиваясь к отцу и обнимая меня за шею.

— Давай прогуляемся, я покажу тебе лошадей и наши владения, — предложил миролюбиво Корвус, посмотрев на меня.

— Нет, спасибо, — сказал Мирон, и пошёл к бабушке.

Антонина Ивановна посадила ребёнка на диван, и всучила ему баранку. Она была подозрительно молчалива и не вмешивалась в наш разговор. Корвус посмотрел на меня, — мол, давай мать, действуй.