Война в немецком тылу. Оккупационные власти против советских партизан. 1941—1944 - Эрих Гессе

В вопросах, касавшихся предотвращения вражеского шпионажа и диверсий, эти отряды должны были действовать при тесном взаимодействии со старшими офицерами службы разведки воинских частей, абвера, а также тайной полевой полиции. При этом отмечалось, что в рамках поставленных перед ними задач эйнзацгруппы были «наделены полномочиями применять принудительные меры в отношении гражданского населения, за которые они сами несут ответственность… Меры, которые могли бы отразиться на военных операциях, должны предварительно получить одобрение командующего армией». Одновременно командиры эйнзацкоманд обязывались своевременно докладывать военным командующим о полученных указаниях.

В то же время армейские инстанции должны были воздерживаться от перекладывания на эйнзацкоманды полицейских задач по обеспечению безопасности, находившихся в непосредственной компетенции вооруженных сил. Это делалось для того, чтобы существенно ограничить возможности армии в оказании влияния на эти особые подразделения. При этом обращает на себя внимание стремление армейского командования уклониться от проведения политических мероприятий.

Гнусные деяния этих охранных войск и нечеловеческая жестокость, с которой они выполняли приказы на уничтожение, всем известны. Однако стоит разобраться, решение каких главных вопросов предусматривалось для них еще на стадии планирования предстоящих военных операций.

Первоначально они были призваны искоренять и в течение длительного времени подавлять коммунистические организации и их сторонников, выявлять эмигрантов и врагов национал-социалистического немецкого государства, обнаруживать все враждебные немцам устремления и противодействовать им. В общем, перед этими охранными войсками ставилась задача по уничтожению всех потенциальных противников национал-социализма. Причем последняя группа задач подводила основу под убийство еврейской части населения Советского Союза, что хорошо просматривается из письма руководителя Украинского центрального комитета профессора Владимира Кубийовича[26] от 25 февраля 1943 года генерал-губернатору доктору Гансу Франку (PS 1526).

Деятельность этих эйнзацгрупп с самого начала носила определенную раздвоенность, выражавшуюся в том, что они, с одной стороны, выполняли полицейские функции по обеспечению безопасности тыловых районов воинских формирований в части предотвращения там шпионажа и актов диверсий, а с другой стороны, занимались противоречащими любому закону и человеческой морали убийствами, являвшимися экстремальной формой идеологической войны.

Военнослужащие вооруженных сил, согласно соответствующим распоряжениям Главного командования сухопутных войск, непосредственного участия в подобных акциях не принимали. Этому после начала боевых действий категорически противились отдельные воинские командиры, заявляя, что такое противоречит солдатскому образу мыслей. Так, 24 сентября 1941 года командование армейской группы «Юг» специальным распоряжением запретило солдатам участвовать в совершаемых преступлениях и в эксцессах против евреев. Запрещалось также смотреть на работу зондеркоманд[27] и фотографировать это (NOKW 541).

Запрещалось привлечение военнослужащих вермахта к экзекуциям и приказом № 5889/42 командующего тыловым районом той же армейской группы от 20 марта 1942 года (NOKW 2909). А в донесении старшего офицера службы разведки 65-го пехотного полка от 11 октября 1941 года содержится доклад о возмущении солдат 3-й роты по поводу экзекуции в украинском городе Геническ, учиненной эйнзацкомандой СД 10а под руководством унтерштурмфюрера СС Шпикермана, который организовал расстрелы в непосредственной близости от улицы. В результате, как отмечалось в донесении, «стоны умиравших были слышны даже в канцелярии батальона» (NOKW 641).

Можно посмотреть также материалы по скандалу, разразившемуся между Олендорфом и полковником Волером относительно проведенных службой СД расстрелов после взятия района, прилегавшего к Черновцам (NOKW 645). Хорошо подтверждают вышесказанное и показания начальника штаба 4-й армии Ганса Реттигера от 8 декабря 1945 года, который отметил: «Фельдмаршал Клюге[28] попросил отвести подразделения СС из прифронтовой полосы, поскольку своими бесчинствами и расстрелами евреев они довели население до такого состояния, что оно стало представлять собой настоящую угрозу для армии» (PS 3713).

В целом необходимо отметить, что мероприятия по уничтожению отдельных групп населения там, где они становились известны войскам, вызывали среди солдат только отвращение и испуг. Поэтому многие войсковые начальники и командиры были даже вынуждены оправдывать такое различными идеологическими изречениями.

Вопросы, связанные с отношением немецких войск к враждебно настроенному населению еще до начала войны с СССР, явились предметом обмена мнениями между войсковыми судьями и армейскими офицерами абвера на совещании, которое состоялось 11 июня 1941 года в Варшаве. На нем генерал по особым вопросам при главнокомандующем сухопутными войсками Мюллер обратил внимание присутствовавших на непреклонную волю Гитлера в том, чтобы в предстоящем военном походе «правосознание следовало за военной необходимостью». Он привел слова фюрера о том, что права народов взяться за оружие не существует и в предстоящей войне признаваться не будет.

Подробному обсуждению на том совещании в Варшаве подверглись также вопросы применения одиночных и коллективных наказаний в случае нападений на войска. При этом рассматривались все варианты – от телесных наказаний до испепеления населенных пунктов. В то же время на нем настоятельно была подчеркнута недопустимость доведения психологического состояния войск до такой степени, когда солдаты начинают действовать исходя только из чувства ненависти.

Тем не менее для оправдания уже изданных распоряжений относительно карательных мероприятий было указано на русский приказ времен Первой мировой войны, изданный в 1914 году в Гумбиннене[29], согласно которому всем жителям немецкой национальности вдоль железнодорожной линии Тильзит – Инстербург грозил немедленный расстрел в случае выведения железной дороги из строя. (Из донесения разведотдела 3-й танковой группы за январь – июль 1941 года (NOKW 1904).)