По любви - Юлия Резник

– Ты поэтому так разозлился, когда я опоздала?

Мы выходим из зала. Азаров тычет пальцем на устроенную чуть поодаль бесплатную фотозону. Удивительно, но выглядит та вполне ничего. Даже можно сказать – стильно.

– Я не на тебя злился. Мне Вика бойкот устроила.

Пальцы Нины в моей руке сжимаются. Красивые брови вразлет собираются в одну линию на переносице.

– Ставрос Агафоныч, ну вы бы обнялись, что ли! Не чужие же люди, – смеется Никита.

Послушно обнимаю Нину за талию, ставлю перед собой.

– Улыбайся!

Улыбайся хотя бы ты. Потому что мне не улыбается совершенно. Чтобы никого не пугать своей хмурой физиономией, зарываюсь носом в роскошные волосы Лунопопой. Те струятся у нее по спине. Гладкие и шелковистые на ощупь. Незнакомо пахнущие какими-то средствами для укладки. Нина в обычной жизни пахнет не так.

– Вика – это же твоя дочь?

– Угу. Ты была права. Она не в восторге от происходящего.

– Заочно меня ненавидит?

– Ну что ты. Просто это все очень для нее неожиданно. Думаю, вы легко найдете общий язык, когда она немного придет в себя.

Нина оборачивается через плечо, бросая на меня долгий, полный сомнения взгляд. Я принюхиваюсь, меняя тему:

– Ты что, выпивала?

– Девочки-визажистки налили мне немного шампанского. А что? Боишься, что женился на пьянчуге? – смеется Нина, и от этого ее грудь аппетитно вздрагивает. Атлас платья, будто живой, льнет к телу, ласкает кожу, скользит, не останавливаясь ни на секунду. Очевидно, что белья на моей женушке нет. Лифчика – так точно. Это горячо. Горячо настолько, что я начинаю прикидывать в уме, успеем ли мы перепихнуться по дороге в офис. А что? Она тоже, судя по всему, не прочь. Глаза совсем пьяные.

– Все! Я вас отфоткал. Не задерживайте очередь.

Медленно моргаю, обрывая полет фантазии. Подталкиваю Нину вперед. За нами к фотозоне и впрямь собралась приличная толпа. Все сплошь – нервный молодняк. Влюбленные, глупые и наивные. Основная масса из них разведется, не дотянув даже до деревянной свадьбы. Впрочем, мне ли их судить? Мой брак будет длиться и того меньше.

Забираем у Азарова верхнюю одежду. Помогаю Нине одеться.

– Знаешь, если уж мне досталась жена, погрязшая в пороках, я бы предпочел, чтобы это были пороки иного свойства… – возвращаю нас к прерванной теме, а сам незаметно для других прохожусь по роскошной заднице Нины ладонью, нащупывая кромку трусов.

– Ставрос…

– Они красные?

– Нет!

– Почему? – сжимаю ягодицу.

– Кружево выделяется под атласом. На мне ничем не примечательное бесшовное белье. Аа-а-ах.

– Ну, вот зачем ты мне это говоришь? Такую фантазию убила! – задерживаю Лунопопую у двери, якобы пропуская входящих, а сам стояком вжимаюсь ей в зад.

– Видно, не до конца, – отвечает строго, как учительница, в тот же самый момент отнюдь не по-учительски бесстыже потирается об меня попкой. К несчастью, больше медлить нельзя. Выходим в потоке других людей на улицу. В лицо бьет ветер, обдает меня новой порцией ее нежного аромата. Легкие не справляются, качая воздух неравномерно и громко. Почти не касаясь, веду пальцами по Нининому животу, чувствую, как она дрожит. Так странно… Если бы не проблемы с бизнесом, я бы никогда не узнал, какая Нина чувствительная. Вот уж правда – нет худа без добра.

Телефон звонит, когда я открываю для жены дверь авто. Она оборачивается. Я мажу взглядом по экрану и, выругавшись, закатываю глаза. Теща! А я все гадал, сколько ей понадобится времени, чтобы, прознав о моей женитьбе, начать выносить мне мозг.

– Садись, – киваю, – я сейчас, – сам отхожу. – Да?

– Как ты мог, Ставрос?! Взрослый ведь человек! Более того – отец!

– Вы о чем, Лидия Илларионовна?

– Как ты мог так расстроить Викулю?!

– Я никого намеренно не расстраивал. Вика слишком мнительная.

– А как, ты думал, она отреагирует на то, что ее отец предал память о ее матери?!

– Я на этот счет вообще не думал. Да и моя дочь в своем возрасте вряд ли мыслит подобным образом. А вам я настоятельно не советую вкладывать ей в голову такие идеи. Талия умерла пять лет назад. Я достаточно долго носил по ней траур.

– Ты носил?! – хохочет теща. – Думаешь, я не знаю, сколько баб у тебя было за это время?!

– Не понимаю, каким образом вас касается эта сторона моей жизни. – Сощуриваюсь.

– Она и не касалась! Пока ты не решил притащить одну из своих шлюх в дом, где живет моя внучка! Какой она увидит пример?! Ты подумал?

– Так! Стоп! Нина не шлюха. Не смейте так о ней говорить. И тем более в присутствии Вики.

– Она только появилась в твоей жизни, а мы уже все переругались!

– Ругаетесь вы. Я пытаюсь вам втолковать, что настраивая мою дочь против Нины, вы ничего не добьетесь. Счастливей это Вику не сделает. А вот несчастней – вполне.

– Она сказала, что не хочет возвращаться домой! – теща переходит на свистящий змеиный шепот. – А если она сбежит?!

– Не сбежит. Я поговорю с ней.

– Ты уже говорил! И чем это закончилось? Ребенок в истерике!

– Так не накручивайте ее еще больше! – ору. – Я заеду за Викой в семь.

– Пусть уж лучше она у нас поживет. Бедная девочка.

– Нет, – цежу. – Об этом даже речи не может быть!

Обрываю связь. Дышу рвано. Удивительно, как эта женщина может выводить меня из себя. У нее прямо какой-то талант. Что за день? Сначала Вика концерт закатила. Теперь это… И как быть? Не объяснять же обеим, что мой брак – вынужденная мера?! Фиг там. Пусть думают, что у нас все взаправду. Судя по тому, как себя повела мелкая, ей не помешает урок. Слишком эгоистичной, что, конечно, закономерно, она растет, слишком зацикленной на своей персоне. Избаловал я ее, компенсируя отсутствие матери. Пора прекращать.

Теща же – это вообще отдельная история. Какого-то хрена она решила, что я всю жизнь буду плясать под ее дудку. Будто смерть дочери дала ей на это пожизненную индульгенцию! Нет, я не против поддерживать стариков – морально, финансово, как угодно. Но вот как мне дальше жить, я буду решать сам.

Резко выдыхаю носом. Обхожу машину. Сажусь рядом с Ниной. На время, пока Азаров отбивается от выписанных мне протоколов, я все-таки решил ездить с водителем. Непривычно как-то.

– Все нормально?

Дергаю головой. Типа как отмахиваюсь. Несмотря на то, что мы с Ниной поженились, она не перестала быть моей подчинённой, с которой мне потом еще не один год работать. Я пока не понял, как мне выстраивать с ней отношения. Делиться личным? По логике, наверное, надо. Но по той же логике, когда мы расстанемся, любого рода откровения встанут между нами непреодолимой стеной неловкости, многократно все усложняя.