Я - радость - Елена Хуторная

– Да, ты права, – неожиданно согласилась она. – Скоро ехать на тренировку, и вообще нужно поддерживать форму, здоровый образ жизни и все такое… Ты же видишь, я даже не курю!

Да уж, это просто из мира фантастики.

– А как же твой теперешний друг? – спросила я.

– Лёня? Он, слава Богу, ничего не знает. Самое прикольное, что ему даже рассказать никто не может про нас с Ромой, потому что он не знает никого, кто ходил бы в такие места, и никто не знает его. Классно все складывается, правда?

– То есть с Ромой ты больше не будешь встречаться?

– Шутишь?! Отказаться от такого, да еще когда он сам пришел ко мне? Да чтоб мне провалиться! Ведь он признал-таки, что не может без меня, так неужели я откажу себе в удовольствии немного его подразнить? Пусть узнает, как это, когда отпускаешь любимую девушку в чужую постель и не имеешь никаких прав останавливать ее!

– А твой друг не против, что ты где-то пропадаешь почти каждую ночь?

– Не знаю, – пожала она плечами.

– В смысле?

– Ну ты же видишь, какой он, ни слова из него не вытянешь. Весь такой вежливый, ничем его не выведешь из себя – просто бесит иногда.

– Ну да, тебе бы стаканами покидаться, – улыбнулась я.

– Вот! Точно! – вполне серьезно отреагировала Тиша. – А то где же тогда страсть, как я вообще тогда должна понять, как человек ко мне относится? Лёня же все мне разрешает, со всем соглашается, я тебе доверяю, говорит. Только зачем мне его доверие? Я женщина красивая, сексуальная, я хочу, чтобы он меня ревновал, с ума по мне сходил, а то ведь это уже не доверие получается, а равнодушие!

Я не стала напоминать Тише, что еще совсем недавно она и Рому обвиняла в том же самом. И что насчет доверия я с Лёней согласна – оно куда лучше ревности.

– Так, может, тогда вернуть все, как было? – спросила я ее.

– Что?! Вернуться к Роме, к этому кобелю? Ни за что! Кстати, – вспомнила Тиша, – я сегодня дала Лёне твой телефон. А то он утром перед уходом все норовит меня разбудить, чтобы сказать, что нужно сделать по дому. Пусть лучше звонит сразу тебе, чтобы не было недоразумений, к тому же я спросонья половину забываю.

– Оставлял бы записки, – подсказала я.

– Он говорит, что писать долго, и потом я забываю тебе их передать. В общем, пусть лучше звонит, так надежнее всего.

– Пусть, – согласилась я.

Никогда не подозревала, что увижу эту квартиру в таком виде.

Почему-то первое, о чем вспомнила, окинув взглядом ее разгромленное нутро, про те четыре графических рисунка, стоящих за диваном, ведь Тиша так любит бить все стеклянное. Тут же кинулась в гостиную, обогнула диван – слава Богу! Рамки стояли невредимые. То ли Тиша просто забыла про них, то ли сочла, что они не несут достаточной ценности, чтобы их уничтожение могло заставить кого-то страдать. Я не смогла отказать себе в удовольствии поразглядывать их какое-то время.

Все-таки Тиша – это стихийное бедствие. Что, интересно, случилось на этот раз? Поссорились со своим Лёней? Он узнал про них с Ромой? Или ей все-таки удалось вывести его из себя и наконец-то оторваться по полной программе, выпустить пар? И где, кстати, она сама?

Я прошла в спальню, но там ее не было, не нашла ее ни на кухне, ни в гардеробной, ни в двух других комнатах. Заглянула в шкаф – вещи были на месте: весь миллион прозрачных блузок и, пожалуй, несколько сотен пар туфель на шпильке. Набрала ее номер, но телефон был отключен.

Ну что ж, не маленькая, сама разберется, а мне пора было приниматься за дело.

Вообще Тиша на этот раз не так постаралась, как когда уходила от Ромы, как будто делала это не слишком охотно или, может, у нее было не так много времени. Да и стекла здесь, к счастью, было мало, бить особо было нечего. Надо в придачу к Тише выдавать инструкцию по эксплуатации, которая должна содержать пункт: держать вдали от стеклянных и любых бьющихся предметов.

Несмотря на то что работы хватило, это был очень спокойный день. Меня никто не отвлекал, не угнетал своим плохим настроением, я была предоставлена сама себе и ни на кого не приходилось оглядываться – идеальное место работы. Я справилась с уборкой раньше, чем планировала, и даже еще успела, устроившись в уголке дивана, почитать очередной юридический журнал, который нашла среди печатных изданий.

До моего ухода Тиша так и не вернулась, и телефон ее по-прежнему был выключен.

На следующее утро снова приехала сюда. Чисто, свежо, везде открыты форточки, а из шкафа пропали Тишины вещи. Я заглянула в ванную: ни косметики, ни прокладок, ни бус, развешанных по зеркалам, сиденье унитаза поднято. Тишин телефон все так же отключен.

В задумчивости оглянулась по сторонам, думая, что же делать дальше.

С одной стороны, платит мне Тишин друг, поэтому формально я работаю на него и, так как не было иных указаний, следует по-прежнему выполнять свои обязанности. Но нанимала-то меня Тиша, а ее Леонида я даже не видела ни разу и даже не знаю, как он относится к моему присутствию в доме. Может, ему мои услуги и не нужны вовсе, и терпел он меня только из-за своей вздорной подруги, а теперь, когда она съехала, в моих услугах тем более никто не нуждается. Можно было бы ему позвонить и все выяснить, но номера его телефона у меня не было, а сам он ни разу мне не звонил.

Хорошее все-таки место. Солнечные лучи пронизывают кухню и гостиную, разделенную всего лишь условной перегородкой, падают неровными тенями на пол – так ярко, по-праздничному. Я подошла к окну, искоса посмотрела на солнце, в небо, на еще замерзшую реку. Интересно, кто эти окна моет снаружи? Так высоко…

Ладно. Пора, пожалуй, уходить. Придется все-таки вызвонить в конце концов Тишу, чтобы разобраться с расчетом, или, может, попробовать поймать самого Леонида? Не хотелось бы терять половину месячной зарплаты да и ключи надо будет ему отдать. В любом случае больше нет смысла здесь оставаться.

Когда я ехала в автобусе домой, вдруг поняла, что сейчас расплачусь.

Глупая, какая же я глупая, ведь ничего не случилось, все хорошо. Я радость, чистая, светлая, я свет, я любовь, я так люблю солнце и небо, и замерзшую реку, и четыре графических рисунка, забранных в плоские стеклянные рамки, светлые стены, огромные окна… Когда-нибудь у меня тоже все это будет.

Три дня я не находила себе места. Как будто не было причин для беспокойства, но на душе было тревожно, маетно, как будто я потеряла что-то, что можно было сохранить, но я почему-то этого не сделала. Я скучала по своей работе, телефон у Тиши по-прежнему не отвечал, я слонялась без дела, и надо было бы подумать, что делать дальше, но даже это не получалось. На третий день мне в конце концов пришла гениальная мысль съездить и посмотреть, как идут дела на стройке, в которую я все вкладываю и вкладываю деньги. Хорошая идея: буду и занята, и делать особо ничего не нужно.

Стройка как стройка, снаружи уже вполне полноценное здание. Внутрь меня, правда, не пустили, но я не очень-то и расстроилась. И что только я буду делать, когда оно достроится? Сдать, что ли, кому-нибудь? По крайней мере арендная плата будет покрывать выплаты по кредиту – хоть какая-то польза.