Багдадский вор. Трилогия - Андрей Олегович Белянин

кричать «кирикуку!» – это больше похоже на утренний крик петуха?

– Не подумай, что пренебрегаем твоей учёностью, о мудрейший, – виновато добавил второй, – но, быть может, все-таки не отдавать осла «чалме» и «тюбетейке», а сделать так: если первым приду я, то – на живодёрню, если он – погонщикам.

Сначала Лев скоропалительно решил, что над ним издеваются… Потом прикрыл ладонью глаза и тяжело выдохнул – братья оказались куда наивнее, чем он даже мог предполагать.

– Уф… что в лоб, что по лбу! Ладно, у меня натура отходчивая. Будь по-вашему! Марш домой, и начинаем соревнования. Ослика я посторожу, чтоб не убежал. Желаю спортивной удачи. При любом исходе – пусть победит дружба! Дерзайте, всё в руках Аллаха…

Как только спорщики скрылись в проулке, Оболенский повернулся к ослу, присел на корточки, глядя ему прямо в глаза, и откровенно предложил:

– Камрад, у тебя тройной выбор… Либо в караван – мешки по пустыне тягать, либо на живодёрне со шкурой расставаться, либо стать персональным транспортным средством ведущего вора этого благословенного города. Твоё окончательное решение? Так я и думал… Прими мои поздравления – ты зачислен штатной единицей. Да, и впредь не вздумай кому-нибудь ляпнуть, будто бы я тебя украл, – ты сам согласился!

Ослик пошевелил ушками, дунул в нос своему новому хозяину и бодро развернулся мордой к базару. Кажется, эти двое нашли друг друга…

* * *

Во пустыне саксаул, а в Багдаде – тётка.

Сиротская поговорка

…А ведь вы, видимо, как и я, были уверены, что на осле ездил исключительно Ходжа Насреддин? Увы, господа… Всё это результат чтения непроверенной и зачастую весьма далёкой от первоисточников литературы. На ослах и ишаках в Багдаде ездили очень многие! Выносливое, практичное, нетребовательное, а главное – самое экологичное средство передвижения. Ни ароматов бензина, ни пятен масла, ни смены шин, ни отравляющих воздух выхлопных газов… Хотя, стоп, здесь я, видимо, несколько увлёкся… Ну, в общем, вред окружающей среде – минимальный, а польза существенная (если уж даже переработанные отходы производства в виде навоза и то находили применение). Что же касаемо самого Ходжи Насреддина, так Лев в приватных беседах первоначально вообще отзывался о нём отнюдь не с лучшей стороны. Это незабвенный Соловьёв сделал из него культового героя, а на деле всё было далеко не так просто…

Восточный базар Оболенскому не понравился – слишком много суеты и слишком легко красть. Продавцы так яростно торгуются с покупателями, что и те и другие не замечают вокруг себя ровно ничего. Лев, не слезая с осла, вытянул у толстого богача кошелёк, взял себе на карманные расходы и успел сунуть кошель обратно, а владелец даже не почесался. Скука…

– Не-е… так дело не пойдёт, – вслух размышлял Оболенский, толкая ослика пятками и двигаясь вдоль фруктовых рядов. – Дедушка Хайям поднял бы меня на смех, если б узнал, что я обворовываю жалких простофиль. Спасибо, не надо… Не надо! Не хочу я персиков! Вот обокрасть самого эмира… Это задачка для настоящего Багдадского вора, а мелочиться на торгашах, работягах да фермерах – несерьёзно… Пацан, ты чё, глухой?! Я тебе два раза сказал – нет! Не хочу я твой сладкий, спелый, розовый, пушистый персик! Эх, не успел я выяснить у гражданина Шехмета в караван-сарае насчёт эмирского дворца. Город большой, леший знает, в каком квартале его искать… А найти надо, ибо там – гарем! Очень возбуждающее слово… Слушай, мальчик, засунь эти персики себе знаешь куда?! Иди отсюда! Пристал, как банный лист к… Вот-вот, и персики туда же засунь! – Однако, поняв, что от загорелого до черноты мальчишки с корзиной фруктов избавиться не удастся, Лев подумал и нашёл взаимовыгодный компромисс: – Шайтан с тобой, иди сюда… Где это вас, мелких, так менеджменту учат?! Товар покупателю всучивают настойчиво, но вежливо! Вежливо, а не настырно… Дай один!

– Целая таньга?! – не поверил своему счастью мальчишка, но Оболенский мог позволить себе такую неслыханную щедрость.

– Сдачи не надо. Скажи, а где тут лавка башмачника Ахмеда?

– Там! – Юный торговец неопределённо махнул рукой.

– Угу, общее направление понятно, а где это конкретно «там»?

– Дай ещё таньга, скажу!

– Хм… а ты крутой парень, не пропадёшь. На одну.

– Уй, спасибо, благородный господин! Поезжай на осле прямо до конца рядов, потом сверни направо, а… – Наглец призадумался и сунул палец в рот.

– Направо, а потом?

– Потом, потом… давай ещё таньга!

– Ах ты, вымогатель паршивый! Ты что же, разорить меня хочешь?!

– Дорога длинная, народу много, вы оба не местные, без меня нипочем не найдёте! Ну, всего одну таньга, ай?..

– Одну. Последнюю. Попробуешь надуть, я тебе уши оборву, будешь как Ван Гог по улицам бегать! – делая страшное лицо, пригрозил Лев.

Видимо, мальчишка поверил, потому что, цапнув монету, он отбежал в сторону и уже с безопасного расстояния популярно объяснил:

– Потом вернись обратно и попроси осла быть твоими глазами. Лавка Ахмеда у тебя под носом! – после чего, довольный, развернулся и бодро двинулся вдоль рядов, громко предлагая персики очередному покупателю.

Лев посетовал про себя на «теперешнюю молодежь», а приглядевшись, действительно увидел в двух шагах неброский сарай, возле которого висели куски выделанной кожи. Готовая обувь была разложена прямо на голой земле, башмачник вряд ли был богатым человеком, и предлагаемый ассортимент поражал однообразием и скудностью. Пара сапог, две пары женских туфель без задников, чувяки, штук десять в одной куче, всё разного размера…

– Привет изготовителю качественных кроссовок «Адидас»! – торжественно прокричал Оболенский, эффектно сползая с ослика.

Из сарайчика выглянула небритая физиономия.

– Башмачник Ахмед здесь проживает?

Человек кивнул и вылез наружу полностью. Был он на голову выше немалорослого Льва, страшно худ, обрит наголо и традиционно бос.