Детство комика. Хочу домой - Юнас Гардель

— Нет, ничего не видно.

Все резко замолкают.

— А ну-ка, отойди! — шипит Стефан, отпихивает Леннарта и приникает к замочной скважине.

— Потом моя очередь! — кричит Эрик.

— Заткнись, я хочу что-нибудь увидеть! — отрезает Стефан.

— Потом моя очередь! — повторяет Эрик еще громче и случайно пихает Стефана, который стремительно, как рептилия, отражает удар.

— Я тебе мозги вышибу, если не заткнешь пасть!

Эрик, скуля, забивается в угол, словно напуганный малыш.

Словно побитая собака, зализывающая раны.

Стефан снова концентрируется на замочной скважине.

— Вот она! — орет он внезапно. — Вот это сиськи! Ни хрена себе, сиськи у девки!

Он дает посмотреть Леннарту.

— Сиськи! — ухмыляется Эрик в своем углу, но не смеет сдвинуться с места, боясь получить по шее.

— Вот бы трахнуть Пию! — вздыхает Стефан.

— Трахнуть! — лыбится Эрик.

— Можно их трахать между сисек, это девкам нравится! — со знанием дела изрекает Леннарт.

Все с нескрываемым восхищением смотрят на Леннарта и ждут, что он еще скажет, но Леннарт надменным взглядом окидывает Юху, Томаса и Ругера, которые сидят на скамье со своими мешками.

Скамья подсудимых.

Юха холодеет, обнаружив, что все взгляды обращены на него, и начинает нервно елозить. Леннарт произносит Юхино имя с гримасой отвращения:

— Юха!

Юха вздрагивает.

— Чего? — отзывается он самым независимым тоном.

— Ты трахался когда-нибудь?

Юха закатывает глаза и делает вид, что чуть не подавился.

— Естественно! — отвечает он с возмущением.

— Да ты чё? — радостно произносит Леннарт и щурится, выжидая.

У Юхи сразу пропадает всякая уверенность. Он откашливается, глаза у него бегают.

— Ну, блин, не целка же я! — выдавливает он.

— Ну-ну, не целка. А Ругер?

Леннарт переводит взгляд на Ругера, которому тоже удается поймать крутой тон:

— А ты-то как думаешь?

— А Томас?

Леннарт выплевывает имя.

Все переводят взгляд на Томаса, который в ужасе пялится в пол. Он маленький и худой. Ему, как и всем, еще два-три года до полового созревания. Он не знает, что ответить. Он краснеет, глаза у него тоже бегают, он ничего не может произнести.

— Ну, — говорит Леннарт, — ты трахался или нет?

— Я? — переспрашивает Томас. — Чего? Что? Как ты сказал? Прости, я задумался.

Томас врет хуже всех в классе.

Леннарт со злобной улыбкой оглашает приговор:

— Томас не трахался!

— Томас не трахался! — подтверждает Стефан.

— Томас не трахался! — ликует Эрик.

Все дети смеются над тем, что Томас не трахался.

Стефан его толкает:

— А почему у тебя такой уродский коричневый плащ?

Томас не отвечает. Он пытается сделаться пустым внутри, чтобы ничего не чувствовать.

Он хочет стать глухонемым.

Он упрямо пытается поймать их взгляды, но у него не получается. Он сжимает губы, слезы наворачиваются на глаза.

— Ты не ответил! — шипит Леннарт. — Кто сшил твой чертов плащ?

— Мама, — шепчет Томас как можно тише.

— Его мамаша! — ухмыляется Эрик и смотрит на Леннарта и Стефана, чтобы они его похвалили. Он выходит из угла, чтобы поучаствовать в экзекуции.

Леннарт вплотную приближается к Томасу, его движения почти ласковы.

Он говорит спокойно и уверенно, он будто несколько раз целует своего слабого товарища в щеку:

— Я хочу, чтоб ты знал одну вещь. Лучше тебе это знать. Сегодня после учебы; Томас, когда ты пойдешь домой, мы тебя будем ждать, Томас…

Он останавливается, задерживает дыхание, потом продолжает:

— И мы вмажем тебе, Томас, ну бля, как мы тебе вмажем! Так тебе еще не доставалось.

Он осторожно гладит Томаса по щеке, будто лаская возлюбленную.

— Понял?

И, не получив ответа, без предупреждения бьет Томаса в живот. Томас сгибается. Остальные перестают галдеть.

— Понял? — повторяет Леннарт и снова бьет.

— Я понял, я понял, — шепчет Томас.

— Хорошо. Я просто хочу, чтоб ты понял.

Он улыбается и оборачивается посмотреть, есть ли у кого-нибудь возражения.

Но никто не смеет ничего сказать. Эрик смеется, как будто икает. Юха и Ругер потными руками вцепились в свои мешки. Остальные смотрят в пол. Никто не решается защитить Томаса. Они знают Леннарта. Он наслаждается властью. Стефан кладет руку ему на плечо.

Вдруг они слышат свисток. В раздевалку врывается учительница физкультуры в сабо, тренировочных штанах и велюровой футболке.

— Вы переоделись? — рявкает она.

И свистит в свисток.

— Да вы еще не переоделись!

Она хлопает в ладоши:

— Так, построение через пять минут! И ты, Томас! Что ты там ссутулился?

Не дожидаясь ответа, она разворачивается и тем же размашистым шагом уносится прочь, свистя в свисток и скандируя:

— Итак, для начала двести кругов вокруг школы!

— Итак, для начала поваляемся в снегу!

— Итак, для начала тысяча упражнений для рук!

— Итак, для начала расцарапаем коленки об пол!

— Итак, для начала посмеемся над толстым Гутте, который не может перепрыгнуть через козла!

— Итак, для начала посмотрим, не созрел ли кто-нибудь из мальчиков!

И свистит в свисток.

Она ничего не заметила, ничего не видела, ничего не слышала.

Она марширует прочь, свистя в свисток.

31

Марш физкультурницы

Пародия Юхи

32