Призрак Максика - Антон Павлов

передоза и дни их сочтены и никто ничем им уже помочь не сможет

— Да что же это такое? Снова что ли? Как же тебя болезного за руль пустили? Ты ж в конец ненормальный?

— Всё нормально, — возразил я, понимая, что со стороны обо мне этого никак не скажешь.

Чтобы видеть нависшего надо мной призрака, я съехал по сиденью и повис на ремне безопасности, как ребёнок в прыгунках. Глаза мне пришлось выкатить максимально, чтобы следить за тем, что будет делать призрак.

Как оказалось ничего хорошего.

Максик развёл руки в стороны, будто собирался громко хлопнуть в ладоши. По нему снова прошла черно-белая полоса помехи как на экране допотопного телевизора. На мгновение Максик снова превратился в раздавленный под колесами автомобиля труп. Но теперь в раздавленном черепе глаза загорелись красными дьявольскими огоньками.

Призрак издал звук похожий на то, как ребёнок изображает быстро проехавшую машину. «Джиииинь!». И свёл руки вместе, врезав мне по голове. При этом правая его рука продолжала сжимать разделочную доску с пластилиновой крепостью.

Призрак избивал меня! Боль от ударов мне напомнила боль, которую я испытал однажды в бассейне. Плавал с закрытыми глазами, увлекся и долбанулся башкой под водой о кафельную стенку бассейна. Причем боль была вовсе не призрачная, а реальная.

Призрак смотрел на меня сверху горящими угольками глаз в исковерканном черепе и снова и снова разводил руки в стороны. Он долбил, долбил меня по башке.

— Прекрати, маленький уродец, — прохрипел я.

Морфеус74 видимо почти смирилась с тем что припадочный псих и спокойно наблюдала за моими кривляниями в кресле. Бубуля убрала перцовый баллончик в сумку, а сумку положила на сиденье, как в самом начале поездки. Теперь она сжимала двумя руками телефон и делала фотографии, шепча при этом

— Я на вас в суд подам.

— Лучше на яндекс такси, — пробормотал я, — С них больше денег поимеете.

— Деньги, — передразнила меня старушка, глядя как я извиваюсь на сидении. — Нужны мне твои деньги, как собаке пятая нога. С тобой-то что делать? Чего ты нажрался? Какой дряни? Наркоман ты проклятый.

Я хотел было что-то ответить и не смог. Мне приходилось активно махать руками. Закрывая голову ладонями, я заметил, что удары призрака немного ослабевают и мой мозг уже не взрывается, будто в черепную коробку засыпали ведро льда.

Возле моих глаз то и дело мелькала пластилиновая крепость на дощечке. Я довольно хорошо изучил её во время прилетов мне в голову. Трехэтажная крепость с четырьмя башнями по периметру и центральной башней по центру, полоска рва, заполненного водой и мостик с цепочкой лебедки.

Сооружение для тринадцатилетнего мальчика с СДВГ сделано было очень аккуратно и красиво. Эта крепость была намного лучше тех двух поделок, что заняли второе и третье место в кабинете истории. Следовало признать, что Максик получил своё первое место вполне заслуженно.

Эти мысли пронеслись у меня в голове фоном. Очень трудно думать, когда тебя избивают.

В очередной раз зажмурившись от боли, я увидел кое-что похуже Максика. Рукоятка ручника была опущена, а моя нога конвульсивно вдавила педаль газа и «Фольксваген» дёргаясь, набрал скорость и выкатился навстречу потоку машин.

— Молодой человек! — заверещала бабка. — Пожалуйста, не убивайте нас! Я ещё молодая!

Это привело меня в чувство. Под градом ударов Максика, я глянул на Морфеус74.

— Вы молодая, — пробормотал я.

Мне действительно не хотелось убивать человека, у которого глаза походили на глаза моей любимой покойной бабушки.

А Морфеус74 поняла это по своему. С неожиданной для такого жуткого момента самокритичностью.

— Ну, я в душе ещё совсем молодая, — пролепетала она.

Я выпрямился и часто заморгал. Водитель на встречке врубил дальний свет фар. А едущая за ним машина пронеслась с истеричным сигналом. Я топнул по педали тормоза. Машина пошла юзом и встала. Нас объезжали, нам бибикали, водители открывали окна и материли меня так, словно я был виноват во всех несчастьях, что случились в этот зимний вечер.

Я наконец-то сосредоточился на дороге. Жёлтый сигнал светофора уже давно сменился красным. Я дал по газам, проскакивая между встречных машин, как шальная кошка в закрывающуюся дверь.

Только сейчас я сообразил, что меня никто не избивает призрачными руками с зажатой дощечкой с пластилиновой крепостью.

Призрак Максика исчез. Избил меня, подставил под колеса встречных автомобилей и исчез.

Ещё минута езды между дворов и навигатор мне сообщил что я прибыл в место назначения. Руки мои тряслись. Бабулька на заднем сидении буквально посерела от пережитого на перекрестке ужаса. Теперь она точно походила на чернокожего актера, игравшего Морфеуса в фильме «Матрица».

Бабулька стала рыться в сумке и мне показалось, что сейчас она зальет меня из перцового баллончика. Но нет. Морфеус74 бросила на переднее сидение купюру и кучку нервно звякнувшей мелочи.

— Молодой человек, вы, вы просто… — она не нашла эпитетов для меня и стала вылезать из машины.

— Возьмите сдачу, — только и успел я сказать.

Бабуля оглушительно хлопнула дверью. Пару раз поскользнулась, грохнула по машине сумкой. Выронила и подняла мобильник. Отбежала от машины на метр и замерла, часто дыша.

Честно говоря, я был готов выскочить из машины, чтобы оказывать старушке помощь. У меня появилась жуткая уверенность в том, что сейчас её расшибет паралич или сердечный приступ.

А Морфеус74 вдруг заорала на весь двор, в котором были только мы, вечерняя темнота и непрерывно падающий снег

— Я молодая и я еще буду жить!

Старушка подняла руку с зажатым мобильником, на котором включила фонарик и стала им размахивать, будто танцевала на стадионе, где выступал её любимый музыкант.

— Я буду жить и я молодая! — крикнула она снова, уже тише.

Мне показалось это уместным и я несколько раз ударил по гудку автомобиля. В детстве эту незамысловатую мелодию называли “Гоп! Гоп! ЧТЗ!” Таким образом я выразил старушке свой респект.

Морфеус74 блеснула в мою сторону стеклами очков и шустро показала мне фак, развернулась и заковыляла к подъезду. Судя по всему, именно там жила та самая подружка — последнее близкое ей существо в миллионном Челябинске. Не считая, конечно, вечно блюющей кошки и мобильного телефона, с котором бабулька шагала сейчас, подсвечивая себе под ноги. На пороге открытого подъезда она снова обернулась и снова показала мне фак.

Я пожал плечами, вспомнив, что это уже третья “птичка”, которой меня наградили за последние два дня. А уж сколько проклятий в свой адрес на перекрестке я услышал, так и вообще не перечесть. Но почему-то состояние у меня было сейчас хоть и болезненное, но и приподнятое. Поэтому