РОКОШ - Алекс Гор

оно было как раз для того, чтобы минимизировать возможность его обнаружения. Удар высокочастотным током был объединён с еще какой-то составляющей, и, попав под разрыв, я испытал широкую гамму малоприятных ощущений. Как будто меня голым задом посадили на оголенные провода, как будто из меня пытаются вытащить спинной мозг, да еще масса всего пронеслось у меня в голове, пока я содрогался в энергичных конвульсиях. Но больше всего мне это напомнило о первой встрече с аграфом, тогда, сидя привязанным в кресле, я испытал нечто подобное. Теперь я переживал не о том, что получу обидный позывной, а о том, как бы не ослабли мои многострадальные сфинктеры, как в тот раз. Вот тогда можно будет удавиться, такого позора мне не пережить и прозвище можно получить просто гадское.

Секунд через тридцать первый шоковый эффект прекратился, и я остался лежать, постепенно приходя в себя. Системы скафандра, так же, как и я в данный момент, перезагружались и пытались самовосстановиться. В себя я пришел через две с половиной минуты, но пришлось подождать еще полторы, пока мой скаф не придет в норму, заодно и проверил свои тактильные ощущения. Пронесло, вроде сухой и дерьмом внутри скафандра не тянет. Только после этого я смог встать, подобрать оброненное оружие и двинуться следом за волной курсантов. Плохо, что тактическая схема слетела, и мне пришлось заново составлять ее на основании получаемых данных. За время, которое я был вне игры, толпа курсантов успела пробежать почти километр, и я оказался в очереди за стремным позывным. Нет уж, так дело не пойдет. Наплевав на всё, я бросился догонять, отмечая про себя лежащих в отключке бойцов, как только счет им перевалил за десяток я смог более-менее расслабиться, но, как оказалось, делать это было рано. Чем ближе мы добегали к точке сбора, тем гуще пошло минирование, то тут, то там происходили разрывы, а до конца оставалось чуть больше пятисот метров. Пришлось остановиться и пораскинуть мозгами, просто так мы если и прорвемся, то только чудом. Нет, тут надо применить что-нибудь хитрое.

Я переключил систему связи только на канал, в котором находились мои сокурсники и попытался докричаться до них: — «Это Сол, рота Керна, все на запасной канал».

Переключившись на него, я принялся ждать откликнувшихся бойцов, всего мой призыв услышало тридцать два человека из нашей роты, и они тут же начали заваливать меня паническими вопросами.

«Всем тихо! — рявкнул я в эфир, — так просто нам не пройти, предлагаю схему коллективного прохода минного кластера, только так мы сможем его преодолеть», — и я начал торопливо объяснять тонкости своего гениального и в то же время простого плана, всплывшего у меня в голове.

Группа, которая уже сбилась вокруг меня не стала спорить и согласилась со всем, что я предложил, а мое решение было до смешного простым, и назвал я свой план «Скованные одной цепью». Всего в группе у нас оказалось восемь тяжей, и их я предложил располагать в цепочке курсантов таким образом: по бокам тяжа стоят середняки, между середняками легкие десантники, все идем одной цепью, активировав эвакуационные захваты, приспособления для вытаскивания с поля боя раненных бойцов. Если кто-то из цепи попадает под удар шоковой мины, то его тащат двое соседей, если попадает двое, то происходит то же самое, только их тащат за собой, пока они не придут в себя. Всего пройти надо метров пятьсот-шестьсот, не так и далеко, должно получиться. Отбежав на один из флангов в наиболее удобное для прорыва место, мы растянулись в цепь, активировали захваты и побежали вперед. Я прекрасно понимал, что как только мы рванем к цели, остальная масса потянется за нами, поэтому мы должны были успеть добежать как можно быстрее. Сам я находился в центре строя и по какой-то несчастливой случайности словил первый разрыв именно я, повезло еще что словил его только я, и пока я повторно проверял свои сфинктеры на устойчивость, меня тащили вперед два середняка нашей группы, причем одной из них была курсант Лесли. Разрывы последовали один за другим и скорость передвижения нашей группы упала, но она не остановилась, мы упорно продолжали идти вперед, тут нам очень помогли наши тяжи. Бугай словно тяжеловоз тащил на себе троих бесчувственных бойцов, настоящий мастодонт, нет, мамонт. Точно, теперь он будет Мамонт, о чем я и сообщил всем в эфире. Мы прошли уже четыреста метров и, оглянувшись назад, я увидел, что часть самых ушлых курсантов идет за нами по пятам на удалении метров пятидесяти, хитрые твари. Но вот справа от нас другая группа курсантов шла точно таким-же способом, что и мы, молодцы, сами пошли, а не стали трусливо плестись за нами. Тут меня озарило, я понял, что мой план был не самым идеальным, надо действовать немного по-другому.

«Всем сюда! — прокричал я в эфир, — смена построения, уменьшаем цепь, но теперь идем в две шеренги, на расстоянии двух метров одна за другой, когда в первой кто-то попадает под разряд, его место занимает человек из второй шеренги, а вторая тянет пострадавшего. Всем всё ясно?».

Моментально перестроившись и сузив фронт нашего прорыва, мы побежали вперед, количество разрывов сократилось и мой план начал давать свои плоды, мы преодолели последние оставшиеся метры и первыми ворвались на точку сбора. Вслед за нами забежали те, кто шел за нами по пятам, а потом уже те, кто шел во второй цепи, и уже потом начали постепенно подбегать те, кто по каким-либо причинам отстал от наших групп.

Я подошел к нашим улыбающимся парням и девчонкам и, деактивировав шлем, поздравил всех с первым десантом: — «Молодцы, ребята, все справились, хреново, что не все наши к нам присоединились, но всё равно всем спасибо за понимание и грамотные действия».

«Это тебе спасибо, Сол, ты прирожденный лидер, да и голова у тебя варит, — уважительно сказала Клер Бути, — если бы не ты, мы бы не справились, правда».

Внезапно за нашими спинами раздался голос Керна: — «Становись, смирно!», — и мы, подорвавшись на месте, за две секунды изобразили строй.

Ротный пристально оглядел строй, вглядываясь в глаза каждому стоящему в нем курсанту и наконец уголки его губ дрогнули и поползли вверх: — «Курсанты, благодарю за службу, вы первая моя учебная рота за десять циклов, которая пришла первой и выиграла в нашем неофициальном командирском состязании. Теперь я десантник первого класса. Но и вам положено поощрение. Я разрешаю вам самим выбрать друг для друга позывные, и с этого дня вас будут звать в боевых условиях только так. Это касается только тех, кто присутствует тут в данный момент, с остальными поговорим потом».

Десантник теперь уже первого класса Харт Керн нашел глазами меня и продолжил: — «Курсант Сол, за предложенную тобой тактическую схему тебе объявляется благодарность от лица руководства академией, изящный ход. Правда, теперь нашим головастиками придется придумывать новую схему проверки и усложнять полигон, но так будет даже интереснее. В качестве поощрения от себя лично я сам назначу тебе твой позывной, — он задумался на некоторое время, в его взгляде пронеслось что-то давно забытое и повеяло грустью, но потом он повторно улыбнулся и продолжил, — теперь ты — „Шустрый“, так звали одного моего боевого товарища, носи это прозвище с гордостью, курсант».

«Так точно, господин десантник первого класса!», — проорал я ему в ответ.

«На посадку в транспорты бегом марш!», — прозвучала команда и вся наша немного усеченная рота помчалась к стоящим неподалеку транспортам.

Подбегая, мы удивились, почему их так мало, всего три бронеавтобуса, но потом уже в академии мы узнали, что те, кому повезло гораздо меньше, чем нам, еще не скоро вернуться в ее стены. Им предстояло бежать обратно и собрать все десантные ложементы, все индивидуальные десантные модули, а потом, совершив тридцати пятикилометровый марш-бросок, прибыть в расположения своих рот. Такая печальная участь постигла и двадцать пять наших однокурсников которые не ответили мне. Как мы узнали потом, они просто не могли этого сделать, потому что системы их скафандров находились на перезагрузке. Троим не повезло еще больше и они попали в ту самую пресловутую десятку последних и теперь носили новые позывные: «Гнус», «Сопля» и «Крага», последняя была особенно обидной, потому что так называлось одно местное животное, которое было распространено на нескольких