Сэндмен Слим - Ричард Кадри

– А потом с ней стало не все в порядке.

– Сложно сказать, как я узнал об этом, но я узнал. Видимо, это сродни моей новой способности слышать и чувствовать. – Я отпил вина. – Прежде чем уйти, я вырезал Азазелю сердце и оставил его на алтаре.

– И как ты выбрался?

– Ключ. Ключ к любой точке Вселенной, в которую мне хотелось бы попасть.

– Он у тебя с собой?

– Прямо здесь. – Я кладу руку на сердце, будто собираюсь произнести Клятву верности. – Над сердцем. Я взял нож Азазеля, вскрыл себе грудь и вложил ключ внутрь. Теперь я могу пройти сквозь тени в Комнату Тринадцати Дверей. Могу уйти, куда захочу, в любое время. Хоть обратно в Ад. Или даже в Рай. Не знаю. Я еще не открывал все тринадцать дверей.

– Ты вложил ключ внутрь себя? Ключ, который сделан с помощью адской магии? Он же тебя отравит.

– Меня травило все, что происходило со мной в эти одиннадцать лет. Думаешь, один маленький ключик способен что-то ухудшить?

– Все равно это нехорошо, Джимми.

– Прошу, не зови меня так. У меня больше нет имени.

– Значит, ты все еще их боишься. Боишься, что они найдут тебя по твоему имени?

– Не найдут, если никто не будет произносить его вслух.

– Твое имя – это часть тебя. Как семья. То, что соединяет тебя с этим миром. Нельзя просто так от него избавиться. – Он делает большой глоток вина и добавляет: – Дикий Билл.

– А вот про это вообще никогда не говори!

Видок – один из немногих, кто знает, что зовут меня Джеймс Батлер Хикок Старк. Это практически имя Дикого Билла Хикока, за исключением приставки «Старк». Я научился стрелять и ценить оружие с молодости, поскольку считается, что мы прямые потомки Дикого Билла – величайшего стрелка американского Запада. «Старк» прикрепилось позже – после того как степные поселения в прериях превратились в настоящие города, – чтобы хоть как-то отвадить идиотов, мечтающих прикоснуться к прапраправнуку легендарного человека. Или того хуже. На почве этого родства в моей жизни случилось немало драк и даже несколько перестрелок. Самое смешное, что никто не знает точно, действительно ли мы происходим от Дикого Билла. Предполагают, что он оставил после себя нескольких маленьких ублюдков в Канзасе и Миссури, так что такое вполне возможно. Хотя это может быть и простой байкой. Наша семья никогда не позволяла фактам портить красивую историю.

– Дикий Билл давно помер. Я – просто Старк.

– Но это твоя семья, твоя личность. Ты не можешь просто взять и отказаться от имени.

– Могу и отказываюсь. Мне надо найти Мейсона. Благодаря ему я обрел Адскую мощь и теперь должен вернуть должок. Ты не знаешь, где он?

– Никто больше не видит мсье Фейма. Подобно Богу, он теперь – великая тайна. Что будешь делать, если его найдешь?

– Убью.

– А потом? – Видок ставит бокал на стол и складывает пальцы «домиком». – То, что ты задумал, может оказаться невозможным. Мейсон сейчас очень влиятельный человек. Он очень хорошо защищен.

– Я одолел множество прекрасно защищенных демонов. Попутно усвоив несколько полезных уроков. Знаешь, какой был первый?

– Расскажи.

Я поднимаю с кофейного столика маленький пузырек с ртутью и, встряхнув его, смотрю на тусклый блеск серебристой поверхности.

– Здесь, в американском Городе Ангелов[29] маги беспокоятся о добре и зле. Так сказать, белая магия против черной.

– Все маги думают об этих различиях.

– Но только не в Нижнем Мире. Демоны понимают то, чего не понимаем мы. Нет никакой белой магии. И черной магии тоже нет. Есть просто магия. Заклинанием исцеления убить не менее просто, чем проклятием. Например, случись у тебя сейчас приступ, и я смогу заклинанием замедлить тебе сердце, чтобы не дать ему выскочить из груди. Могу отрегулировать давление – повысить его или понизить. И ровно то же самое могу проделать, когда приступа нет, – с совершенно иными результатами. Начну понижать тебе давление, и ты потеряешь сознание. Замедлю и остановлю сердце. После чего ты умрешь так же успешно, как если бы я тебя проклял.

– Ты уже не в Аду, парень. Люди обо всем узна́ют. Здесь совсем другие правила.

– Но не для меня. Я даже не знаю, смогут ли здесь «прочитать» мою магию. Потревожит ли она эфир.

Видок поднимает бокал и ставит его с глухим стуком на стол. Затем говорит громко:

– Тогда почему бы тебе ее не использовать? Найди Мейсона прямо сейчас – с помощью заклинания локации.

Я опускаю пузырек с ртутью и оглядываю знакомую и одновременно незнакомую мне комнату.

– Не могу. Я не знаю, что при этом произойдет. Магия может вообще не сработать или рвануть, как фейерверк на Суперкубке. Я не хочу, чтобы кто-то узнал, что я вернулся.

Видок улыбается и грозит мне пальцем:

– Выходит, ты приобрел могущество, но воспользоваться им не можешь? Это немного смешно, ты не находишь?

– У меня есть оружие.

– О да, ты перестреляешь всех Саб Роза из пистолетов. Как гребаный Рой Роджерс[30].

Я размышляю об этом с минуту.

– Я кое-чем пользовался на Адской арене. Надо собрать спецоружие. Мне нужен мастер по работе с металлом.

– Позволь мне помочь тебе, – говорит Видок с нажимом. – Позволь помочь твоему плану не зайти слишком далеко. Я понимаю, что ты вернулся в le Merdier – мир, полный дерьма, но куда тебе еще идти? Ты должен жить здесь. У тебя должно быть имя. Ты должен снова превратиться в человека.

Помните старую нравоучительную сказку про то, что человек, слишком долго сражающийся с драконами, рискует сам превратиться в дракона? Эта фраза крутилась в моей голове годами – достаточно долго, чтобы я успел решить для себя: гораздо лучше быть драконом, чем овцой на закланье. Возможно, в более доброй, более мягкой версии мира я мог бы выйти из Круга, постичь Дзен и простить всех за то, что они со мной сделали. Но я все равно не смог бы простить их за Элис. За такое прощать нельзя. Может, я и не стою того, чтобы из-за меня убивали, но она – совсем другое дело.

– Нужно идти. Надо встретиться кое с кем, – обманываю я.

Я кладу оружие обратно в клеенку и заворачиваю. Мне немного стыдно, будто я в чем-то подвел старика. Избегая его взгляда, я спрашиваю:

– Хочешь, встретимся завтра?

– Конечно.

Я выхожу за дверь как можно быстрее, чтобы он не успел опять заключить меня в свои французские медвежьи объятья.