В поисках Света - Игорь Калинаускас

Человек № 2. Человек, для которого высшей ценностью жизни является его эмоционально-чувственный мир. Человек Любви, как любят говорить в народе, сердечный человек. Такой человек будет выбирать такую траекторию в жизни, в которой доминируют добрые отношения, любовь, братство, искренность, если это умный человек. Такой человек будет стремиться в такое Мы, внутренние законы которого будут построены на уважении к человеческим чувствам и эмоциям. Такой человек создает религию любви, если он однажды услышал своим сердцем голос, идущий из-за пределов человеческой жизни. Этот же человек становится, в зависимости от культуры, образования, социальной наследственности, либо предельно агрессивным, когда у него возникает эмоциональный дискомфорт, либо кайфушником. Именно такими людьми были эпикурейцы в Древней Греции, объявившие удовольствие и наслаждение главными принципами жизни. Эти люди строят социальные утопии о всеобщем братстве, всеобщей любви. Эти люди, при недостатке ума и образованности, толпами валят в различные секты, где из них делают запрограмированных функционеров, ибо такой человек очень легко программируется. У него нет опоры во внешнем мире, где ничего этого нет — ни равенства, ни братства — все «органично, природно». А уж в городской природе тем более ничего этого нет. Поэтому такой человек легко принимает желаемое за действительное. Им очень легко манипулирует социум.

Человек № 3. Это человек, для которого высшей ценностью его жизни является разум, интеллект, способность мыслить, рефлексировать. Такой человек будет выбирать такую траекторию в жизни, которая позволит ему максимально понимать, знать. Эти люди, как правило, проповедуют индивидуализм и иерархию, строгую социальную иерархию. Элитарность. Если это умные люди, то все социальные утопии о совершенном социуме они помещают в будущее, ибо никакая нормальная логика не может поместить это в настоящее. Эти люди очень часто при недостатке ума становятся скептиками и циниками, попадаясь в психологическую ловушку инфернальности, которая звучит очень просто: «Каждый шаг от рождения — есть шаг в могилу», «Жизнь — это болезнь, которая всегда кончается смертью». Такие люди выстраивают сложнейшие иерархические организации, тайные общества, с множественными ступенями посвящения. Это дает им почву для игры интеллекта, создает атмосферу замкнутого сообщества, куда можно попасть только (как они уверены) по объективным показателям. В быту — это конкурсный набор в вузы, избрание академиков и т. д. В политике — это сложные игры власти. Эти люди, начиная с XVII века, захватили власть в социуме. Власть политическая, государственная и прочая принадлежит людям № 3, во всяком случае в западноевропейском сообществе, включая сюда Северную Америку. Никакой другой человек, ни № 2, ни № 1, к власти прийти в наше время не может. А придя к власти, они, естественно, под себя построили социум. Такова социальная действительность. Поэтому люди № 1 и № 2 чаще, чем люди № 3, оказываются в убежищах различных традиций, проиграв людям № 3 жизнь. Люди № 3 приходят в традицию очень редко, обычно это люди действительно не средних интеллектуальных возможностей. Наверное, это связано с какой-нибудь личной катастрофой. Потому что люди № 3 наиболее часто испытывают тотальное одиночество. Или, говоря языком ДФС, попадают в 4D[2]. Даже просто в 3D — дальше клиника. Но с некоторыми случается такая катастрофа, за счет которой они начинают слышать что-то совсем другое.

Люди № 4. Так называемые целостные, тотальные люди. Люди, для которых высшей ценностью жизни является переживание собственной целостности, себя как целого. Эти люди никогда, за редчайшим исключением, не становятся такими случайно. Как правило, это продукт работы той или иной традиции. Хотя, безусловно, правило без исключения — это догма, глупость. Безусловно, такие исключения случаются, потому что любой человек в момент большого подъема внутренних сил может пережить это состояние. И это ему может так понравиться, что станет целью и смыслом его жизни. И тогда он может достичь такого уровня и качества внутреннего бытия, при которых у него исчезнут противоречия между чувством, природой и разумом, все это переплавится в некое целое. Такой человек может стать учеником в полном смысле этого слова. Люди, которые находятся на пути к этому состоянию, для которых это состояние стало целью, ценностью и смыслом жизни, в строгом определении называются послушниками, ибо они движутся только к старту, стартовой черте. Они еще не на пути, но уже движутся к началу этого пути. Человек, который попадает в категорию послушника, т. е. живет целевым бытием, все подчиняя, все переосмысливая, все оценивая только из одного критерия. Этот критерий и есть временно исполняющий обязанности Я, или кристалл. В литературе употребляются для этого разные слова, но смысл у них у всех один — это человек, который пытается действовать. Все остальные люди имеют только иллюзию действия. Все, что с ними происходит, — с ними случается. Но поскольку так жить неудобно, то человек создал массу психологических приспособлений, которые создают иллюзию выбора, поступка, решения и движения согласно плану.

Вырваться из этой механистичности можно либо через откровение, которое вас изменит до неузнаваемости, как говорят, сделает другим человеком, либо через целевое бытие. Целевое бытие может быть порождено совершенно разными причинами: подлинной любовью, жаждущей резонанса, подлинным разумом, который видит примитивность и банальность предлагаемой ему жизни. Целевое бытие может возникнуть и в результате различных практик, через которые человек приходит к открытию возможности быть целым. К такому же качеству бытия может привести и жизненная катастрофа, как мы говорим — промысел Божий.

Люди, прорывающиеся к целостности по причине посетившего их откровения, — это люди веры. Люди, прорывающиеся к целостности благодаря качеству своего разума, — это люди знания. Люди, прорывающиеся к целостности в результате катастрофы, — это люди войны. Это воины. Это и есть путь воина. Люди, живущие в убежище, — это и есть дети человеческие.

Как я сам свою историю понимаю, я был рожден человеком № 2.

«Еще меня очень интересовало искусство вообще, не только театр, а и музыка, живопись, литература, скульптура, искусство как факт человеческой жизни. Я впитывал это в себя, о чем это, какое это имеет отношение к жизни? Это я сейчас рационально говорю, на самом деле это все эмоционально было. Музыка, особенно симфоническая музыка. Я иногда дома, когда был один, ставил какую-нибудь симфонию, включал на полную громкость, и, кроме того, что я получал удовольствие ушами, я получал удовольствие всем телом. Это для меня было… у меня вибрировали вместе с музыкой все клеточки тела, а уж когда начинался финал, это уже была такая эротика, такое чувственное наслаждение, что убогость человеческих чувств не могла меня устроить. Мне хотелось музыки и там. Но я тогда не знал, как это может быть и возможно ли это.

Я помню, была такая история. Я сидел без работы, в Москве, каждый день приходил в ВТО, в Театральное общество, как на работу, и шлялся там по коридорам, по кабинетам. Жил на рубль в день, и в конце концов кто-то из сердобольных женщин свел меня с режиссером, которому нужно было поставить совершенно идиотскую пьесу. Заказная ситуация, а он главный режиссер, грузин такой, замечательный, талантливый как бог, он и дал мне пьесу, на следующий день мы встретились. Я говорю: „Если кто тебе из этого дерьма и сделает конфетку, так это я“. Он мне потом сказал, что ему очень понравилась моя наглость. Это я к чему рассказываю. Так я оказался в городе Петрозаводске. Ставил там этот спектакль. Этот главный режиссер действительно был настоящий художник, он уже работал в этом театре полгода, а у него в квартире были еще не распакованы ящики с вещами, книгами, некогда. У него было потрясающее такое художественное, цветовое видение спектакля. Очень интересный человек, с такими странностями: „Игорь, мне сказали, ты вчера говорил с моим актером. Я тебя очень прошу, ты этого больше не делай“.