Флэшмен в большой игре - Джордж Макдональд Фрейзер

Я успел быстро глотнуть укрепляющего из фляги Элленборо, и когда принц повернулся ко мне, рядом с ним я увидел Игнатьева, очень ладного в своем твидовом костюме и высоких сапогах, меховой шапке на голове и тяжелым тесаком на поясе. Мне показалось, будто меня лягнули в живот. В эту секунду я очень живо представил себе окружающие нас дикие скалы, между ними тянулись густые леса, в которых можно было блуждать целыми днями, мглу, поглощавшую все звуки, в которой можно было раствориться, пройдя всего несколько шагов — и себя, такого одинокого, а рядом — Игнатьева, вооруженного до зубов, выглядывающего из зарослей вереска, чтобы взять меня на прицел своим разноцветным глазом. Я даже представить себе не мог, что он окажется в нашей охотничьей компании, но вот он шагал прямо ко мне, а рядом с ним тяжело переваливался с ноги на ногу огромный тяжеловесный парень — несомненно, русский мужик — в охотничьем кафтане и сапогах, тащивший его сумку.

Элленборо застыл и быстро взглянул на меня. Сам же я едва ли смел надеяться на то, что порядок следования охотников изменится в последнюю минуту. Я уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут Альберт предложил Элленборо взять на себя левый фланг, а Игнатьев все стоял, холодно глядя на меня и только стена дождя разделяла нас.

— У меня есть свой егерь, — сказал он, кивнув на мужика, — он привык к большой игре — с медведями, как изволили заметить ваше королевское высочество, и с волками. Тем не менее он обладает опытом охоты и на более мелких зверей, вплоть до гнид и прочих паразитов.

— Я… Я…

Все случилось настолько быстро, что я не успел даже придумать, что сделать или сказать. Альберт распределил остальных по исходным позициям; ближайший из моих коллег едва маячил в сгущающейся мгле. Пока я стоял, дрожа от возбуждения, Игнатьев подступил ближе, взглянул на моего помощника, который был в нескольких ярдах позади и тихо сказал по-французски:

— Я и не знал, что вы собираетесь в Индию, полковник. Примите мои поздравления с вашим… повышением? Полагаю, вы примете полк?

— Э-э? Что вы имеете в виду? — я замер в недоумении.

— Конечно же, это самое меньшее, — продолжил он, — для столь выдающегося воина, как вы.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — прохрипел я.

— Неужели меня неправильно информировали? Или я неправильно понял вашу очаровательную жену? Когда я имел счастье засвидетельствовать ей мое почтение сегодня утром, она что-то об этом говорила — правда, тут я могу ошибаться. Когда кому-нибудь случается встретить женщину столь исключительной красоты, он предпочитает скорее смотреть, нежели слушать. — Он улыбнулся — такого я за ним раньше не замечал: казалось, вдруг треснул лед на замерзшей реке. — Но мне кажется, его королевское высочество зовет вас, полковник.

— Флаш-манн!

Я с трудом оторвал взгляд от гипнотического блеска его разноцветных глаз. Альберт нетерпеливо махал мне рукой.

— Нье возглавитье ли вы правый фланг? Идьемте, сэр, иначе стемнеет еще до того, как мы подбьеремся к зверьям!

Если бы у меня оставалась хоть капля здравого смысла, я бы отказался или рухнул в обморок, или, на худой конец, сказал, что подвернул лодыжку — но у меня не оставалось времени на размышления. Королевский прихлебатель махал мне, чтобы я поторопился, мой егерь уже скрылся из глаз за деревьями, а Игнатьев холодно усмехался, видя мое смущение. Я, поколебавшись, двинулся вслед за егерем. Достигнув деревьев, я быстро оглянулся: Игнатьев спокойно стоял у коляски, закуривая сигарету, в ожидании, когда Альберт укажет ему его место. Я судорожно вздохнул и нырнул в гущу деревьев.

Егерь ожидал меня под сводом из ветвей; он как раз и был одним из этих вечно ухмыляющихся веснушчатых, огненно-рыжих горцев, по имени Маклехоус или что-то в равной степени непроизносимое. Я видал его раньше — он был отличным охотником, впрочем, как и все они. «Теперь-то приклеюсь к тебе на все время предстоящей охоты, — подумал я, — и чем скорее мы уберемся подальше от этого русского спортсмена, тем лучше». Пробираясь сквозь пихтовый лес и раз за разом приседая, чтобы не получить веткой по голове, я услышал голос Альберта прямо позади нас и прибавил ходу.

На дальнем краю леса я приостановился, вглядываясь в холм впереди. Какого черта я так дергаюсь? — мое сердце стучало как паровой молот, и не смотря на холод пот струями стекал по спине. Это не Россия, это — небольшая охота в цивилизованной Шотландии. Игнатьев не посмеет выкидывать здесь свои дьявольские штучки — лишь полная неожиданность, с которой он в самую последнюю минуту присоединился к нашей компании, несколько выбила меня из колеи… ну, конечно же, он не посмеет. Но что он собирается предпринять? И ему известно о моей поездке в Индию — все из-за этой чертовой куклы, на которой я, как последний идиот, женился в недобрый час. На охоте всякое может случиться, да еще наверху, в скалах, при плохом освещении… все можно будет легко представить как несчастный случай: «Думал, что это — олень… проклятая дымка… трагическая ошибка… никогда себе не прощу…»

— Вперед! — завопил я и споткнулся об обломок скалы, лежащий в промоине, что открылась по левую руку от нас — еще одна была прямо впереди, но я не хотел идти по ней. Егерь заспорил, что если мы заберем влево, то можем наткнуться на других стрелков, но меня это как раз устраивало, так что, не обращая на него внимания, я с трудом взобрался к подножию промоины, почти по колено увяз в болотистой луже и чуть не уронил ружье. Украдкой оглянувшись, я не заметил, чтобы еще кто-нибудь выходил из леса. Я спрыгнул в промоину и начал карабкаться вверх.

Это был изнурительный подъем, так как расщелина посредине заросла шестифутовыми кустами вереска, сквозь которую петляла лишь кроличья тропа. На вершине вновь начинался пихтовый лес, и я остановился лишь после того, как мы достаточно в него углубились. Я тяжело дышал, а мой горец присел рядом и улыбнулся как ни в чем не бывало.

— Вот так гонка, — недоуменно произнес он, — наверное, хотите стать героем дня. Куда так бежим и зачем?

— Эта штука заряжена? — вместо ответа спросил я, крепко сжимая ружье.

— Для чего бы это? — расплылся в улыбке этот клоун, — мы доберемся до оленей не раньше чем через добрые полчаса. А здесь стрелять не в кого.

— Заряди эту чертову штуковину, — приказал я.

— Да что вы себе вбили в голову, что так торопитесь? Ружье можно тащить и без заряда.

— Проклятье, делай, как говорю! — воскликнул я, так что парень пожал плечами, сплюнул сквозь зубы, чтобы выразить свое презрение, и неохотно начал закладывать заряды.

— Смотрите, теперь в стволах две большие пули, — проворчал он, передавая мне ружье. — Если вы начнете стрелять так же быстро, как бегать, то успеете сбить парочку охотничьих фуражек, прежде чём мы увидим оленя.

Эти шотландцы и понятия не имеют о том, как себя вести.

Я выхватил ружье у него из рук и двинулся дальше через лес. Минут десять мы продирались сквозь заросли, все вверх и вверх по очередной промоине, затем прошли по скалистому выступу над глубоким протоком, где мгла висела над водоворотами в тени рябиновых деревьев, а клочья пены медленно дрейфовали к бурым заводям. Сумрак по-прежнему все сгущался, хотя совсем недавно был полдень; не было ни следа, ни звука живой души вокруг и ничего, ни малейшего движения на невысоких холмах, лежащих ниже нас.