База-500. Смертельная схватка - Алекс фон Берн

— Это точная информация? — позволил себе усомниться я.

— Точнее не бывает, — заверил Коровин. — Инютин и его люди в вашем распоряжении, «рапиду» получите на складе. Все.

— В полутора километрах отсюда — изгиб железной дороги, — сказал я. — Поэтому мину лучше заложить там. Разобьемся на три группы. Инютин направо, я закладываю мину, остальные налево. В случае появления немцев со своего направления отсекаете их и обеспечиваете отход остальных. После взрыва встречаемся в этом месте. Ждем остальных полчаса, затем уходим. Если немцы сядут на хвост, то уходить сразу. На базу — только после отрыва от немцев. Все ясно? Тогда на позиции.

Инютин со своими людьми ушел в указанном направлении.

— А ты давай, как договаривались, — сказал я Рудакову.

Тот кивнул и с тремя моими людьми скрылся в кустах. Спустя несколько минут оттуда раздались автоматные очереди.

— За мной! — скомандовал я двоим оставшимся, и мы бегом направились к ближайшему посту. Пост представлял собой укрепленную земляным валом будку обходчика. Я вышел в полный рост с поднятыми руками и двинулся к будке, крича во все горло:

— Nicht schissen!

Только бы у них не сдали нервы!

Когда я приблизился к будке, оттуда, боязливо озираясь, появился ефрейтор и приказал мне:

— Брось оружие!

— Идиот, я уже все бросил! — выкрикнул я приблизившись к нему. — Пароль «Кенигсберг!»

Ефрейтор тупо смотрел на меня, наставив ствол автомата прямо мне в грудь.

— Очнись, идиот! — закричал я. — Пароль «Кенигсберг»! Ягдкоманда!

Ефрейтор опустил автомат, и я вплотную подошел к нему.

— Слушайте внимательно! Передайте это послание в штаб полицайфюрера «Руссланд — Митте» СС-штурмбаннфюреру Штадле, — приказал я, передавая ошеломленному ефрейтору сложенный вчетверо листок бумаги. — Лично в руки! Понятно?

— Так точно! — отозвался ефрейтор.

— Хорошо! С вами еще кто — нибудь есть?

— Двое рядовых и трое полицейских… из вспомогательной полиции.

— Со мной еще двое, прикажите, чтобы в них не вздумали стрелять! — приказал я ефрейтору. — И пусть полицейские выйдут сюда.

Ефрейтор вернулся к своим людям и через минуту вышел в сопровождении трех русских из вспомогательной полиции. Я сделал знак, и мои люди подошли ко мне.

— Вы поняли, ефрейтор, что я располагаю особыми полномочиями? — спросил я, беря в руки автомат и передергивая затвор.

— Так точно! — подтвердил ефрейтор.

— Отлично! — удовлетворенно ответил я и скосил очередью из автомата всех троих полицейских. Тупые русские крестьяне повалились на землю, изумленно тараща глаза. Они умерли, так и не осознав, что произошло.

— Добейте их! — приказал я ефрейтору, и тот послушно выполнил мой приказ.

— Послание должно попасть к штурмбаннфюреру Штадле сегодня, — напомнил я. — И еще: забудьте все, что произошло. Если вы заикнетесь кому — нибудь об этом, то вас ждет судьба этих русских скотов.

И я кивнул в сторону трупов полицейских.

— Так точно, — пробормотал ефрейтор.

— Уходим, — бросил я своим людям, и мы снова ушли в лес.

— Что произошло? — спросил Коровин. Его голос не звучал угрожающе, но рядом с ним с автоматами наизготовку сидели двое партизан и еще столько же стояли у входа в землянку. На входе меня обыскали и отобрали оружие; впрочем, иного в сложившейся ситуации трудно было ожидать.

— Мы выдвинулись в назначенное место. Я разделил группу на три части: две группы охранения и группа исполнения. Но недалеко от железной дороги мы наткнулись на патруль. Пришлось отстреливаться и отходить. Немцы нас не преследовали.

— Почему?

— Откуда же я знаю?! — изобразил я удивление. — Надо полагать, что они не представляли нашей численности и потому не решились вести преследование.

— Где вы наткнулись на немецкий патруль?

— Параллельно железной дороге идет проселок: там это и произошло. Я начал маневр вдоль дороги и наткнулся на патруль полицаев недалеко от будки обходчика, которую немцы превратили в опорный пункт. Пришлось вступить в бой. Вроде двух — трех положили. В назначенном пункте я собрал группу. Преследования не обнаружил и вернулся на базу.

Похоже, что мой спокойный доклад произвел впечатление: некоторое время Коровин молчал, затем сказал:

— Идите отдыхать, майор.

— Пусть мне вернут оружие! — потребовал я.

— Верните майору оружие, — распорядился Коровин и добавил, обращаясь ко мне:

— Напоминаю, что покидать расположение отряда запрещено.

— Мне нужно к доктору, — обнаглел я.

— Вы ранены? — уставился на меня Коровин.

— Да у него там баба! — хохотнул один из бойцов, но Коровин сурово взглянул на него, и тот испуганно умолк.

— Расположение отряда покидать запрещаю, — подытожил Коровин. — Можете идти!

* * *

Я отправился в свою землянку. На выходе бойцы вернули мне оружие. Я улегся на нары в землянке и задумался. Поверил ли Коровин в мою версию? Если захочет, то поверит. А почему он должен захотеть? Нужен ли я ему? Когда Федорцов разведает все, что им нужно про базу, то меня с моими людьми можно будет расстрелять в ближайшем овраге, для душевного спокойствия. Во всяком случае я сделал бы именно так.

26 сентября 1942 года, Вайсрутения,

резервная база отряда «Дядя Вова»

— Ты опоздал, — жестко заметил Коровин.

— Я всего лишь пришел позже срока, — не согласился Федорцов. В иных условиях это можно было принять за дерзость, но Коровин взглянул в воспаленные глаза Федорцова, покрытые пленкой смертельной усталости, и промолчал.

Федорцов допил чай из кружки и спросил:

— Что с Петерсоном?

Коровин поведал ему о неудавшейся диверсии.

— Главное, что людей не потеряли и немцы на хвост не сели, — заметил Федорцов.

— Твоими устами да мед пить, — проворчал Коровин. — Впрочем, если судить с точки зрения проверки, то… возле будки обходчика действительно убили трех полицаев, — это факт.

— Тогда и говорить не о чем, — проворчал Федорцов. — Как насчет операции?

— Москва одобрила наш план в принципе, — сказал Коровин. — Нам пришлют опытных саперов. Это хорошо.

— А что плохо?

— Плохо? — поморщился Коровин словно от зубной боли. — Я бы не сказал, что плохо… Хуже некуда! Короче, Москва для руководства операцией присылает нам старшего майора госбезопасности Цанаву. Вот уж не знаю, что может быть хуже!

Старший майор госбезопасности Георгий Цанава был племянником зловещего приближенного Берии, комиссара госбезопасности Лаврентия Цанавы. Всесильный и заботливый дядюшка решил, что задание, находящееся на личном контроле у Сталина, самое подходящее дело для того, чтобы племяннику заработать очередное звание и орден, а потому уговорил Берию отправить для личного руковдства операцией по захвату базы-500 старшего майора госбезопасности Георгия Цанаву.