Последний из рода Бельских XI - Сергей Витальевич Карелин

лично у меня бы не получилось. С самого начала, с момента появления Стапанова. Коротко, емко без излишней воды и подробностей. Когда он закончил, Кинтаро явно смотрел на него с уважением.

— Тогда в первую очередь мне надо осмотреть ваших людей, — задумчиво сообщил японец.

— Но это займет много времени, наверное, — возразил я.

— Нет, совсем нет. Я уже подготовил несколько заклинаний. Да и ваше поместье явно не дворец. Если сейчас сотворю заклятье, завтра мы уже будем знать на кого наложена «темная печать».

— Темная печать? Что это? — поинтересовался я.

— У темных магов существует определенная иерархия, — пояснил профессор, — есть главный, как ваш Мастер, а есть его миньоны. Вот на каждом из них и стоит подобная печать… Другое дело, что мало кто может определить ее. Чем могущественнее хозяин, чем сложнее сделать это на его слугах.

— То есть вы можете и не определить? — уточнил я. — и чем грозит эта сама я «темная печать»?то есть Мастер может отдать любой приказ и его, как вы говорите миньоны побегут выполнять?

— Могу и не определить, — подтвердил Кинтаро, — но шанс этого очень небольшой. С моей стороны это может показаться хвастовством, но на нынешний момент я, наверное, единственный, кто в нашем мире разработал практически стопроцентное определение «темной печати». Если она будет на ком-то, я это сразу увижу.

— Кинтаро-сан, можно вопрос? — не удержался Шемякин, и японец кивнул, — А зачем? Если темная магия очень редкая штука, зачем такие исследования и создание подобных заклинаний?

— Я понимаю ваше удивление, Иван-сан, — улыбнулся Кинтаро, — но я исследователь. Мне интересны не денежные заказные исследования, хотя они тоже бывают весьма забавными, меня интересует именно область темной магии. Считайте, что я на голом энтузиазме создал его. Но когда-нибудь, возможно, и после моей смерти это оценят. Да и посмотрите… вот сейчас первый раз за три десятка лет я вижу настоящий всплеск проводников этого темного искусства. Если судить по вашему рассказу, тут как минимум два Мастера.

— Два? — изумленно уставился на него.

— Если исходить из информации, которую мне сообщил уважаемый Иван-сан, рискну предположить, что это именно так.

Я переглянулся со своими соратниками.

— И кем может быть второй?

— Веромир-сан, — улыбнулся японец, — вы слишком многого от меня требуете. Сначала мне надо изучить тела… они ведь сохранены?

— Да, Кинтаро-сан, — кивнул Шемякин, — во дворце. Под заклинанием заморозки.

— Отлично, — японец поднялся, — сейчас, если есть такая возможность, я хотел бы осмотреть тюрьму. После этого с вашего разрешения, уважаемый Веромир-сан, — он вопросительно посмотрел на меня, — я активирую заклинание, и мы можем отправляться во дворец.

— Так, может, вы сначала проверите нас? — предложил я. — Для этого не нужно никакого массового заклинания, так ведь?

— Да… — задумчиво оглядел нас профессор. — Это не займет много времени.

Он подошел сначала к Гвоздеву и положил ему ладонь на грудь. Закрыл глаза и пару минут стоял не двигаясь. Затем такая же операция была проведена с Шемякиным и моими тремя японскими телохранителями.

— Ваши слуги чисты, Веромир-сан, — сообщил он мне.

— Теперь меня, — предложил я, и Кинтаро, слегка поколебавшись, положил свою ладонь мне на грудь.

Я почувствовал легкое тепло, пробежавшее по телу, и в следующий миг японец отдернул руку. В его черных глазах было удивление.

— У вас огромный потенциал, Веромир-сан, — произнес он, — и чувствуется, что вас учил профессор Стапанов. На вас была его метка. Но со смертью вашего деда она исчезла. Хотя кое-какие следы остались. У вас же пятый ранг?

— Да.

— Это очень интересно, — по губам Кинтаро пробежала легкая улыбка, — но при должном обучении вы сами можете стать таким же темным Мастером.

— Ну уж нет, — проворчал я, — с вашей темной магией одни проблемы…

— Разве? — Улыбка японца стала еще шире. — И она вам никогда не помогала? Не переживайте, Веромир-сан, темная магия бывает разная. И запрещены только определенные заклинания. К тому же она прекрасно комбинируется с традиционными стихиями. И кстати, Амасану-сан просил меня еще об одной вещи. — Он внимательно посмотрел на меня.

— Какой?

— Он просил меня стать вашим учителем!

После этой фразы лица у Гвоздева и Шемякина вытянулись. Да я сам, честно говоря, растерялся. Круто, конечно, но что-то с трудом верится…

— Я не стал отказывать сразу, — продолжил тем временем Кинтаро, — сказал, что сначала посмотрю на вас.

— И что? — выдавил я. — Посмотрели?

— Да, — улыбка не сходила с лица японца, — и если вы не против, то я согласен.

Ух ты! Какая достойная замена Стапанову. Да и сам Кинтаро мне понравился.

— Вижу, что согласны, — кивнул профессор, — но мы еще вернемся к этому разговору. Давайте сначала займемся делом. Возражений против предложенного мной плана действий у вас не будет, Веромир-сан?

Возражений у меня не было, я полностью поддержал план профессора, и мы отправились в тюрьму. Там японец провел минут десять, меряя шагами камеру, в которой сидели французы, бормоча себе что-то под нос и делая замысловатые жесты руками.

— Ну что? — с неподдельным любопытством поинтересовался я, когда он наконец закончил свое «камлание».

— Остались следы, но слабые, — задумчиво произнес профессор, — пока рано делать выводы. Кстати, — он повернулся к Шемякину, вы говорили, что тела девушек, которые напали на императора, тоже имеются?

— Да. Князь Трубецкой заверил меня в этом, — кивнул Иван.

— И что? Французы не потребовали их назад? — удивленно посмотрел на него.

— Конечно же, потребовали, — усмехнулся Шемякин, — но, насколько я понял, им сообщили, что вернут тела, после того как закончится расследование этого нападения. Не думаю, что в подобной ситуации французы стали бы на чем-то настаивать и возмущаться.

— Тогда все и осмотрим, — кивнул японец, — здесь я закончил. Веромир-сан, мне нужны небольшая комната и десять минут уединения. То заклинание, которое я буду активировать, лучше произносить без свидетелей!

Без свидетелей, значит, без свидетелей. Нашли мы ему такую комнату, в которой он на десять минут остался один. И, надо признать, что заклинание, которое он создавал, я почувствовал сразу. Какая-то на мгновение охватившая меня тревога… непонятный страх. Судя по лицам Гвоздева и Шемякина и по напрягшимся японцам, они тоже. Но буквально через мгновение это прошло. А затем появился довольный японец.

— Все получилось! — заявил он. — Завтра мы сможем выяснить, на ком из ваших людей, Веромир-сан, лежит темная печать.

Глава 7

«Доверяй, но проверяй»

— Ну отлично, — осторожно согласился с ним я, — и что теперь? Во дворец?

— По-хорошему мне надо бы проверить ваших телохранителей и жен. Чтобы сразу исключить проблемы… м-м-м… личного плана. С такими вещами лучше не шутить и разбираться сразу.

Я только покачал головой. Как бы это ни было неприятно, он, несомненно,