Благостный четверг - Джон Эрнст Стейнбек

– Но ведь вы в них не верите? – Док ожидал услышать в ответ «нет».

– По-моему, – отвечал ясновидец, – вера тут ни при чем. Вы видели, как солнце садится в океан? Какое оно делается плоское, как причудливо меняет очертанья? Неужели вы себе напоминаете, что это иллюзия, вызванная атмосферной пылью и преломлением света в воде?.. Наверное, просто наслаждаетесь красотой. А у вас не бывает видений?

– Нет.

– А когда вы слушаете музыку, разве вам не являются какие-то образы, воспоминания?

– Ну, это совсем другое дело…

–Не вижу разницы, – сказал ясновидец. – Прошу вас, обед готов.

Среди дюн, в местах, где искривленные ветром сосны сдерживают ползучий песок, образуются небольшие глубокие ложбины. В одной из таких ложбинок, в какой-нибудь сотне ярдов от берега, и жил ясновидец. Крохотная долинка была защищена от ветра. Сверху нависали сосновые сучья; душистая хвоя густо устилала песок. Над головами, в вершинах деревьев, гулял ветер, а на дне маленькой чаши было тихо и уютно; под корявыми ветвями постоянно царил полумрак. Сосны выжили лишь потому, что все время подлаживались к буйным силам стихии: росли кривыми да коренастыми, вытягивали по ветру руки-сучья, опекали стелющиеся растеньица, которые замедляют ход дюн. Под соснами горел костер, на плоских накаленных камнях, служивших плитой, в закопченных дочерна консервных банках дымилось какое-то варево.

– Рад вас приветствовать в своем доме, – сказал ясновидец. – Нас ждет чудесный обед.

Из развилки сосны он вынул большую жестянку, извлек из нее батон белого хлеба, отрезал два толстых ломтя. Потом из мокрой корзинки достал несколько морских ежей, расколол их о камень, положил на хлеб их гонады.

– Самцы сладкие, самки кислые. Я их смешиваю.

– Да, я их пробовал. – сказал Док, – Этот продукт очень богат белком. Итальянцы их едят. Говорят, они содержат вещества, усиливающие половое чувство.

Есть люди, которых никаким умным трепом не собьешь. Ясновидец был непобедимо прост.

– Теперь, – промолвил он, – попробуем вареных моллюсков. У меня есть булавка, чтоб удобней подцеплять. А морскую капусту вы любите? У нее изысканный вкус. Еще у меня есть сборная похлебка – нечто вроде буйабес. Не буду говорить из чего – догадайтесь сами.

– Я вижу, вы добываете всю пищу из моря?

– Нет, не всю. Хорошо бы, конечно… Жить было бы тогда проще. Я полностью получаю из моря свой белок, но увы, мой грешный желудок не может без крахмала. Я ем немного хлеба и картофеля. К морской пище хорошо что нибудь кислое – у меня есть уксус и лимоны. Балуюсь и пряными травами – розмарином, тимьяном, шалфеем, душицей…

– А как же саха`ра? – спросил Док. – Ведь в море их нет?..

Ясновидец потупился и несколько времени наблюдал за черным муравьем, который тщетно пытался преодолеть песчаный завал – песок осыпался у него из-под лапок. Наконец выговорил тихо:

– Я краду в магазине леденцы, – чувствовалось, что ему очень стыдно. – Ничего не могу с собой поделать…

– Плоть немощна…

– Это меня не волнует. Аппетит – вещь хорошая. Чем больше у человека желаний, тем он богаче. Но я ненавижу воровство. Меня учили, что воровать грех. Как стащу леденец, чуть не плачу от стыда. Все удовольствие пропадает. А я так люблю леденцы «Ребячья нежность»…

Они ели моллюсков, подцепляя их из раковин булавками и окуная в лимонный сок; потом похлебку – месиво из мидий, моллюсков, крабов и мелкой рыбешки, приправленное чесноком и розмарином. («Не всем это нравится», – сказал ясновидец.)

Поев, Док улегся на ковер из сосновых игл, закинул руки за голову. Ему было хорошо и покойно. Чистый воздух, мягкая сосновая подстилка… Густой запах хвои, водорослей и матэ… Пение ветра в кронах сосен… К Доку вернулся прежний душевный лад.

– Удивляюсь, – сказал он лениво. – Отчего вас до сих пор не посадят? Мы живем в такое время, что всех, кто не бегает, не суетится, считают опасными. Ну а если человек к тому же не верит, что близится конец света, это уж и вовсе подозрительно.

– Близится-то он близится, – сказал ясновидец. С первого дня творенья…

– Нет, правда, отчего вы до сих пор не за решеткой? Подумать только, человек счастлив без житейского хлама! В нашей стране это преступление.

– А меня и сажали – несколько раз. Кроме того, время от времени меня берут на обследование.

– Ах да, – сказал Док. – Вы ведь сумасшедший?..

– По-видимому, – сказал ясновидец. – Но я не опасный сумасшедший. А с леденцами меня ни разу не поймали! Я ворую ловко. И никогда не беру больше одного.

– Только не вздумайте собирать вокруг себя учеников, – посоветовал Док. – А то вас распнут как миленького.

– О, это мне вряд ли грозит. Я никого ничему не учу.

– Вот в этом я не уверен, – сказал Док. – Беда нашего проклятого времени в том, что хочешь не хочешь, а ввязываешься в жизнь общества. Может, вы и не проповедуете никаких антиобщественных идей. Зато ваше житие почище всяких проповедей.

– Просто я лентяй, – сказал ясновидец. – Вы когда нибудь пробовали парагвайский чай матэ?

– Нет.

– Сейчас попробуете. Он крепок и ароматен. От него немного слабит. Вы не возражаете, если я вам его подам в пивной бутылке?

– Ничуть.

– Пожалуйста. Осторожно, бутылка горячая. Прихватите прутиком.

Немного погодя ясновидец спросил:

– Что все-таки вас гложет? Или вы не хотите об этом говорить?

– Эх, кабы я сам знал… – вздохнул Док. – По правде говоря, сейчас отлегло, не пойму отчего.

– А-а, понятно, – сказал ясновидец. – Вы мне вот что скажите: есть у вас жена, дети?

– Нет.

– А хотите, чтоб были?

– Не знаю. Наверное, нет.

– Знаете, – слазал вдруг ясновидец, – вчера ночью я видел русалку. Если помните, в небе стоял полумесяц, все окутывала легкая дымка. Ночь была не простая – черно-серо-белая, – ночь была цветная! У берега в одном месте есть подводный выступ. Отлив был сильный, вода с него сошла, и обнажилось каменное ложе, выстланное мягкими водорослями. Ну вот, подплыла туда русалка, забила хвостом, как семга на пороге, и взлетела на ложе из водорослей, и давай выгибать свои чудные белые руки как будто танцует! Долго я смотрел… Потом вода стала прибывать…

– Она вам, верно, приснилась? Или возникла в вашем воображении?

– Не знаю. Но если я смог такое вообразить, то это прекрасно! Все-таки скажите, чего вы хотите от жизни?

– Как бы это получше выразить… Я хотел бы все, что перевидал, передумал, все, что узнал, – сжать, связать воедино, очистить от постороннего сора, оставив одну нагую суть, чтобы мне наконец явился смысл вещей. Пока же у меня это не выходит…

– Может, вы к этому не готовы? А может, вам нужна помощь?