Пламя незабываемой встречи - Элла Хэйс

подождать, возможно, и достойно восхищения, но в то же время разочаровывало. Она вздохнула. Возможно, Раф прав: нельзя ничего делать в пылу момента. Конечно, это могло быть волнующим, но это также могло привести к нежелательным последствиям.

Она подняла глаза. Теперь другая чайка рассекала небо, взмахивая огромными крыльями. Раф был особенным, и, даже имея в запасе несколько часов на размышление, она все равно не могла заставить себя почувствовать, что физическое сближение с ним было бы ошибкой. Они только что познакомились, это правда, и да, они оба были здесь совсем недолго, но, несмотря на это, было в этом что-то такое, что казалось странным, возвышенно правильным. Может быть, именно та аура, которой обладал Раф, и эта аура силы и надежности делала его похожим на сказочного героя: рыцаря в сияющих доспехах или благородного принца!

Благородный…

Вчера вечером Раф проводил ее в отель, как истинный джентльмен. А потом поцеловал на прощание. Медленным нежным поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание. Дульси не сомневалась, что он нажал на тормоза не потому, что не хотел ее. Нет, дело не в этом, это что-то другое… Улыбка тронула ее губы. Может, Рафаэль Муньос — просто старомодный романтик?

— Дульси!

Раф шел к ней через Ла Плаза. Темно-синие брюки чинос, рубашка в бордовую и белую полоску. Улыбающийся и такой красивый!

— Долго ждешь?

Он подхватил и притянул Дульси в свои объятия. От него приятно пахло свежестью с тонкими мускусными нотками одеколона. Ей хотелось прижаться губами к впадинке у основания его шеи, вдохнуть его запах, попробовать на вкус его кожу, но сейчас было не время и не место.

Дульси обвила руками его шею.

— Нет. Я прогулялась по выставке.

Раф вскинул брови:

— И?…

— Мне понравилось. Дизайн рабочего пространства Пабло Коссы потрясающий, и мне понравились стулья Ким Го.

Раф кивал с довольным видом.

— И мне понравился акцент на экологичность.

— Это единственный разумный способ сократить потребление ресурсов, — согласился Рафаэль. — Рациональный подход во всем. Не только архитектура и дизайн. Мы должны сделать шаг вперед, взять на себя ответственность, верно?

— Да, это так, но, знаешь ли, не все зависит от нас лично…

В его глазах появился игривый огонек.

— Ты что, отчитываешь меня?

Те самые слова, которые она употребила в его адрес вчера! Дульси улыбнулась:

— Нет. Я просто думаю, что тебе надо быть чуть снисходительней к себе, позволить миру позаботиться о себе самом.

Раф пожал плечами:

— Я не пытаюсь заботиться об этом мире. Я констатирую факты, вот и все. Мы должны работать лучше по всем направлениям. Вот почему я… — Его губы плотно сжались, а затем он улыбнулся. — Вот почему тема конференции в этом году «Строить лучше, жить лучше».

Он улыбнулся, но улыбка вышла печальной. В его глазах отразилась боль. Но было и что-то еще, скрытое в этом пожатии плечами, что-то, что пряталось в глубине его взгляда. Она могла бы спросить его об этом, как сделала прошлой ночью, но не здесь. Не сейчас.

— Строить лучше — значит заботиться о мире. Мы можем подробно обсудить это, если хочешь, но, может быть, мы могли бы сделать это где-нибудь в другом месте?

Его взгляд прояснился.

— У тебя есть что-то на примете?

— Я думала о парке Гуэль.

Раф широко улыбнулся:

— Я только за. Это одно из моих любимых мест в Барселоне.

— Если твоя мать наполовину бразильянка, это значит, ты на четверть бразилец. — Дульси медленно поворачивалась, разглядывая лес колонн, которые поддерживали Греческий театр над ними, легкий шорох ее сандалий отдавался эхом, когда она возобновляла шаг. — Выходит, ты говоришь по-португальски?

Раф кивнул и улыбнулся.

— Должно быть, это чудесно — говорить на нескольких языках.

— Да, но я говорю на своем родном языке, а также на английском, немного по-итальянски и свободно владею португальским, но, очевидно, с этим у меня была фора, так что…

Дульси одобрительно кивнула:

— Это очень похвально.

— Я рад…

От чувственного блеска в глазах Дульси он ощутил волну жара, чего не испытывал никогда от взгляда Брианны. Но говорить о семье было все равно что идти по минному полю. Не то чтобы он не хотел говорить Дульси, что его мать наполовину бразильянка, или что папа вложил значительные средства в солнечные технологии, или что-то еще о сестре. Просто он чувствовал себя обманщиком, утаивая от нее главное. Но если он скажет, все изменится. И он не мог этого вынести. Пока нет.

Острая боль пронзила его сердце. Почему он встретил ее именно сейчас? Дульси умная, творческая, немного сумасбродная. Забавная! Добрая. Чертовски сексуальная.

Невезение или удача? Трудно было понять, трудно даже мыслить здраво, когда она вот так смотрит на него. Все, о чем он мог думать, — это о ее губах. Пробовать их на вкус. Прямо сейчас.

Раф окинул взглядом зал с колоннами, чудесным образом пустой, затем взял ее за плечи и повел спиной вперед к одной из дорических колонн. Его тянуло к ней. Он чувствовал это притяжение. Он аккуратно провел большими пальцами, поглаживая ее скулы, чувствуя, как учащается его пульс от предвкушения.

— Я так хочу тебя поцеловать.

— И что тебя останавливает? — тихо спросила Дульси.

Раф перестал сдерживать себя и поцеловал девушку, завладев ее ртом нежно и настойчиво. Дульси встала на цыпочки, и ее губы приоткрылись. Раф углубил поцелуй, лаская ее языком, подстраиваясь под ее ритм, чувствуя, как учащается его пульс и усиливается возбуждение. А потом Дульси обвила руками его шею и придвинулась еще ближе. Раф ощутил, как ее грудь прижалась к его груди, и едва не застонал от наслаждения.

Это был всего лишь поцелуй, но клубничная сладость ее губ пробуждала столь сильные и яркие чувства, что Раф забыл обо всем на свете.

— Рафаэль… Пожалуйста… — Дульси внезапно отстранилась, затаив дыхание, ее голубые глаза умоляюще смотрели на него. — Я хочу…

Он тоже хотел этого, хотел почувствовать ее.

Раф обхватил ее за ягодицы и приподнял. Мгновенно ее ноги обвились вокруг его бедер. Дульси запустила пальцы ему в волосы и принялась целовать с возрастающей страстью. Желание — жаркое и неистовое — захватило их с новой силой. Сейчас они были одни в целом мире, ничто другое не имело значения, лишь всепоглощающее желание.

— Вы не возражаете?

Раф замер, сердце его бешено колотилось. Дульси застыла в его объятиях. Голос доносился откуда-то сзади. Очень сердитый голос. Послышались шаркающие шаги. Множество шагов. О боже! Это экскурсия!

Рафаэль почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, а затем вновь ударила в