Дом на Рождество - Мика Джоли

разламывая свое печенье и лукаво улыбаясь. — Хотя я сомневаюсь. Она была по уши влюблена в него еще в школе.

— Я помню. — Я беру вторую половину печенья, которую она мне протягивает. — Жаль, что Калеб не самый наблюдательный парень в мире. Но у него доброе сердце. — Я замолкаю, разрываясь между желанием рассказать ей о предложении Калеба и желанием продолжать наслаждаться этим временным перемирием. — Знаешь, он предложил мне работу в своей фирме, когда я столкнулся с ним сегодня в закусочной.

— Правда? — Холли опускает взгляд на тарелку перед собой. — Это интересно. Что ты ему ответил?

— Я сказал ему, что подумаю. Никаких обязательств.

Она берет еще одно печенье и разламывает его пополам. Изучает его, как будто раздумывает, стоит ли делиться второй половиной.

— И что ты собираешь делать?

Я выдыхаю. Мы затронули щекотливую тему.

— Я обдумываю это предложение.

С ее губ слетает долгий вздох.

— Манхэттен никогда по-настоящему тебе не подходил.

— Может быть если только для визитов время от времени, но… я не знаю. — Холли знает, что Уэстон всегда был мне по душе. Думаю, я уже давно готов вернуться сюда. Я смотрю на нее поверх края своего стакана с молоком. — А что насчет тебя? — спрашиваю я, понимая, что, возможно, играю с огнем. — Ты когда-нибудь думала о том, чтобы вернуться домой?

Она смотрит на свое недоеденное печенье.

— Иногда, да. Но моя жизнь в Нью-Йорке. — Холли поднимает на меня взгляд, и ее карие глаза встречаются с моими.

Уже давно мы не разговаривали так открыто, при этом не крича друг на друга. И, черт возьми, этот ее взгляд всегда поражал меня. Она будто заглядывает мне в душу, видит то, что не вижу даже я. Не раздумывая, я протягиваю руку и провожу тыльной стороной ладони по ее щеке. Холли вздрагивает от этого прикосновения, но не отстраняется, а наоборот прижимается к ней, и ее ресницы трепещут. Меня поражает, насколько мы сейчас близки, как легко было бы… а потом я ее целую.

Пауза.

Жду ее реакции.

Она не отталкивает меня. Поцелуй, такой бездумный и быстрый, заканчивается почти сразу же, но этот ток, который проносится по всему моему телу от ощущения ее губ на своих, ни с чем не спутаешь.

Холли грустно вздыхает, и на мгновение накрывает мою руку своей.

— Думаю, некоторые вещи просто не работают, — бормочет она.

— Возможно, — признаю я, опуская руку. — Тем не менее, в одном мы точно всегда могли отлично сработаться, как думаешь? — Я обвожу рукой кухню. — Вот здесь.

Я осознаю свою ошибку, как только произношу эти слова, и наблюдаю, как выражение ее лица становится холодным.

— Ну да, конечно, — бормочет она, отходя в сторону. — Речь о том, что я работаю по шестьдесят часов в неделю, да?

— Холли…

— Послушай, я не знала, каково это — быть главным редактором, ясно? — огрызается она. — Постоянная сверхурочная работа…

Подождите. Она недовольна своей работой?

— Тебя беспокоит работа? Если она так сильно тебе не нравится, ты можешь уволиться. Мы что-нибудь придумаем.

— Нет никаких «мы», — единственное, что она успевает сказать, и слезы начинают течь из ее глаз, прежде чем я даже пытаюсь ответить. Она яростно вытирает глаза рукавом. — В этом-то и проблема, Итан. Не каждый может просто взять и уйти с работы, как это сделал ты. Нужно разобраться с этим. Все уладить. Так поступают «взрослые» люди.

Я ощетиниваюсь на ее слова.

— Почему-то с нашим браком ты этого не делала, — говорю я, понимая, что это звучит грубо, но ничего не могу с собой поделать.

Холли какое-то время смотрит на меня, слезы все еще дрожат на ее ресницах, а затем резко встает и выбегает из кухни со скоростью приливной волны во время шторма, оставив свое молоко и печенье на кухонном столе.

— Зачем ты это делаешь, Фиона? — спрашиваю я у пустоты.

И все это в рождественскую неделю.

Прекрасно. Просто прекрасно.

ГЛАВА 9

Дорогой Санта, я действительно пыталась

Холли

Почему он всегда вызывает у меня такую бурную реакцию?

Я захожу в свою старую спальню, хлопая за собой дверью, как капризный подросток. Почему все вдруг так перевернулось?

Я не плакса. И никогда ею не была. Мои эмоции находят выход в действиях, а не в слезах. Знаю, что иногда могу казаться холодной, но я предпочитаю не показывать так открыто своих чувств. Так проще, и к тому же помогает сохранять объективность. Так почему же теперь, когда я вижу Итана, наш разговор, начавшийся с беззаботного подшучивания, в мгновение ока заканчивается слезами?

Что со мной не так?

Упаковка теста на беременность, лежащая на комоде, выглядит почти зловеще, как будто насмехается надо мной. Теперь, когда Грейс вложила эту идею в мою голову, меня накрыло новой порцией напряжения. Могло ли это быть правдой?

Ответ прост. Могло. Я знаю это наверняка. Маловероятно, но все же возможно. Издав стон отчаяния, вытаскиваю тест из упаковки, иду в смежную ванную комнату, сажусь на корточки над унитазом, закрывая глаза и проклиная себя за то, что стала такой эмоциональной. Печенье было моей идеей, и я даже не смогла справиться с этой задачей, не набросившись на него.

Может в этом и есть моя проблема. Возможно, я не такая стойкая, какой себя считаю.

Результаты будут готовы только через пять минут, и, как я вскоре понимаю, этого времени вполне достаточно, чтобы сойти с ума, пока ждешь ответа беременна ли ты.

Ноги сами собой несут меня к ящику под моей прикроватной тумбочкой, где бабушка хранила все старые фотоальбомы после моего переезда. Альбомы были одним из ее любимых хобби, уступая лишь кулинарии, и за время, проведенное в этом доме, она заполнила столько альбомов, что получилась настоящая библиотека воспоминаний.

Я открываю крышку ящика и беру наугад один из них, тот, где мне около десяти лет. В нем выцветшие полароидные снимки, на которых я еще в начальной школе: первый день в четвертом классе; фасоль, которую я вырастила для одного научного проекта; игра в поиск пасхальных яиц, которую нам устроили в парке. Мы с Итаном на наших первых танцах. Есть и праздничные фотографии, их так много, что они занимают треть всего альбома: заснеженные улицы Уэстона; рождественский ужин в кругу всей семьи; бабушка, показывающая мне, как приготовить печенье, которое мы с Итаном только что испекли. Она всегда была рядом со мной, нерушимая сила, наполненная смехом и дельными советами, готовая помочь мне справиться с любыми трудностями, которые возникали