Сладкий капкан - Делла Сванхольм

— А как же дядюшка Бено? Он с Антуаном на «ты»! — воскликнула Ингрид.

— Во-первых, они познакомились давно, когда месье Лану не был тем, кем он стал сейчас. Во-вторых, мой дядюшка намного старше месье Лану и мог себе позволить звать его просто Антуан. Они давние друзья, и было бы смешно, если бы они вдруг перешли на «вы».

— Но мы же тоже можем стать друзьями, — произнесла Ингрид, очаровательно улыбнувшись. — Ведь сезон сбора трюфелей когда-нибудь закончится — и тогда вы сможете приезжать в Бордо, чтобы просто отдохнуть. Здесь много театров, здесь замечательная Опера. Кстати, в январе у нас будут давать оперу Чилеа «Адриенна Лекуврер» с самим Вильяссоном. Если вы понимаете, о ком я говорю. Я бы могла пригласить вас…

— Понимаю, мадам. И могу сравнить его с самим Пласидо Доминго. Я слушала Доминго в этой роли два года назад. Мы с приятелем специально летали в Вену, чтобы послушать там «Адриенну Лекуврер».

— Вы? В Вену? Специально, чтобы послушать Пласидо Доминго? — потрясение прошептала Ингрид.

— В этом нет ничего удивительного, мадам, — парировала Николь. — В нашем Безансоне тоже есть свой очень хороший оперный театр. А я люблю музыку. Моя мама почему-то считала, что с моими вокальными данными я могу стать оперной певицей, и отдала меня в музыкальную школу. Но после смерти мамы ситуация изменилась. Я решила заняться не искусством, а бизнесом. Вот почему я поступила на факультет менеджмента, а окончив его, открыла кофейню. Поверьте, мадам, это было успешное предприятие.

— А трюфели? — пролепетала Ингрид.

— Это, мадам, хобби, если хотите. Которое к тому же очень хорошо оплачивается. Так что если ваше предложение остается в силе, я с удовольствием послушаю Вильяссона в «Адриенне Лекуврер». Я действительно люблю оперу!

Дверь кабинета тихонько отворилась, и вошел Антуан. Но дамы его не заметили. Он с удовольствием наблюдал, как Ингрид ловит ртом воздух, не зная, что ответить «нахальной» и «язвительной» девчонке. Мадам-то ездит в оперу только для того, чтобы покрасоваться своими изысканными нарядами и роскошными украшениями. Музыку же Ингрид по-настоящему не любит.

Наконец, заметив мужа, Ингрид бросилась к нему. Сейчас она была похожа на обиженного ребенка.

— Ах, Антуан, как хорошо, что ты пришел! А я собираюсь за покупками. Мне позвонили из одного бутика и сообщили, что им прислали несколько новых моделей. Я хочу, чтобы ты меня сопровождал. — Она капризно надула губки: — У тебя такой прекрасный вкус.

— Дорогая, ты всегда замечательно справлялась с этим одна. А меня уволь — я должен заглянуть на кухню к Патрику и тут же бежать на деловую встречу в мэрию. — Он повернулся к Николь и протянул ей руку.

— Доброе утро, Николь. Нам надо спешить: Патрик специально выделил время из своего бешеного графика, чтобы познакомиться с тобой. И не забудь, пожалуйста, корзиночку с трюфелями.

Они вместе покинули кабинет. Оставшись одна, Ингрид гневно топнула ногой.

— Ну, плебейка, тебе это так не пройдет!

На кухне царил невообразимый шум и крики. Это орал на своих подчиненных Патрик О'Коннор. Увидев хозяина с Николь, он замолчал. На его широком свирепом лице, усыпанном веснушками, неожиданно возникла улыбка.

— Ты хочешь сказать, Антуан, что именно это воздушное создание собирает в ночном лесу такие замечательные трюфели?! — воскликнул он, принимая из рук Николь корзиночку с грибами. — Мадемуазель, дайте мне ваши замечательные пальчики — я расцелую их. — И он галантно склонился над руками Николь. А потом заглянул в ее глаза и прошептал: — Я сражен наповал. Среди ваших предков случайно не было ирландцев? Такие зеленые глаза встречаются только у моих соотечественниц.

— Нет, Патрик, — засмеялась Николь, — я чистокровная француженка.

— Я вам не верю, — не унимался тот. — Вы моя соотечественница, я это чувствую. К тому же из рода друидов. Вы меня околдовали, и я потерял голову. — Он комично замотал головой, и его белоснежный колпак упал Антуану прямо в руки.

Все засмеялись. Один Антуан насупился. Такая очевидная попытка О'Коннора приударить за Николь ему почему-то не понравилась. Он решительно остановил поток комплиментов Патрика:

— Извини, дружище, но нам с Николь надо кое о чем поговорить. Прошу в мой кабинет. — И он решительно взял ее за локоть.

— А я хотел угостить Николь ланчем, — не сдавался Патрик. — Могу приготовить фуа-гра с трюфелями и крем-карамель.

— Звучит заманчиво, — вежливо ответила Николь не сводившему с нее глаз ирландцу, — но как-нибудь в другой раз.

Заведя Николь обратно к себе в кабинет, Антуан протянул ей конверт с деньгами и сказал:

— Я хочу попросить у тебя прощение за некорректное поведение жены. Иногда она забывает, что родилась в простой семье, и ведет себя, как высокомерная аристократка.

— Я понимаю и уже не сержусь, — стараясь говорить нейтрально, заметила Николь. — Ингрид красавица, а красота — это большая ответственность. Не всякий может с ней справиться.

— Но ты же тоже очень красивая… — Антуан посмотрел ей прямо в глаза.

Николь вспыхнула.

— Что вы, месье! У меня обыкновенная внешность. Просто родители хорошо воспитали меня.

— Ты необыкновенная девушка, уж поверь мне! — пылко заметил Антуан. — Но не буду тебя смущать. Тебе же надо спешить к дядюшке Бено. Кстати, как он?

— Улучшения еще не наступило, — вздохнула Николь. — Но, надеюсь, к концу недели он все-таки начнет поправляться.

— Тогда я навещу вас в субботу. Можно? — И Антуан с надеждой посмотрел на нее.

Николь растерялась. Она провела рукой по волосам, а затем ответила:

— Ну что ж, месье, приезжайте. А я постараюсь приготовить что-нибудь вкусное на ужин. Хотя у меня сейчас, как вы понимаете, не так уж много свободного времени. Ведь все равно утром мне надо будет мчаться в Бордо.

— Нет, Николь, тебе не придется это делать. Ни в субботу утром, ни в воскресенье. Оставайся дома — я сам заберу у тебя трюфели и привезу в ресторан.

Николь долго смотрела на него.

— Хорошо, месье, — промолвила она наконец. — Ну, тогда я поехала. — Николь протянула Антуану руку, а потом повернулась и быстро покинула его кабинет.

В оставшиеся до субботы дни Николь продолжала, как обычно, привозить трюфели в ресторан. Но в пятницу, размышляя о его предстоящем визите, она вдруг поняла, что не знает, в каком наряде встречать гостя. Она занервничала. Патрик О'Коннор заметил ее состояние, когда она была в ресторане, и поинтересовался, что случилось.

— Ничего, — попыталась отмахнуться Николь.

— Не говори глупостей. Я же вижу, что тебя что-то угнетает.

— Просто мне, как и всякой женщине, нечего надеть, — отшутилась Николь. О предстоящем приезде Антуана она промолчала.