Прости, если сможешь - Аля Морейно

Я узнал её сразу, в тот момент, когда она ко мне повернулась. Хотя теперь мне кажется, что это произошло даже раньше, когда я впервые услышал её голос по телефону. Она была всё такая же красивая, только фигура немного изменилась. Из хрупкой девочки она превратилась в привлекательную молодую женщину.

Но только меня этой привлекательностью обмануть было невозможно. Прошло больше пяти лет, рана зарубцевалась и лишь периодически ныла, напоминая о пережитой боли ночными кошмарами и прострелами в сердце, когда на улице глаза неожиданно ловили в толпе похожую на неё стройную блондинку.

Иногда накатывали болезненные воспоминания, но в последние годы это случалось всё реже и реже, и я надеялся, что в скором времени сердце перестанет остро реагировать на худеньких блондинок, а её ведьмовские глаза и кадры из того видео перестанут мучить меня ночами. Когда воспоминания становились особенно болезненными, я снимал какую-то блондинку и жёстко трахал её по-собачьи, как я трахал эту шлюху в тот единственный раз.

Аня сыграла в моей жизни роковую роль. Она очень наглядно показала мне, что все женщины — стервы, даже те, которые кажутся ангелами. Доверять им нельзя. И особенно нельзя их любить. Именно благодаря прививке, полученной с ней пять лет назад, я до сих пор не женился.

Я не знал и не хотел знать, как она жила все эти годы. Некоторое время назад я случайно встретил её подругу. Настя работала секретаршей у одного из клиентов отца. Босс пытался подложить её под меня, чтобы выторговать для себя более выгодные условия контракта. Я, естественно, не повёлся. Эта женщина не вызывала у меня ничего, кроме отвращения. Всегда терпеть не мог шлюх, а эту явно держали в фирме специально для того, чтобы раздвигала ноги перед нужными людьми.

С Настей мы перекинулись лишь парой фраз. Немного выпив на фуршете в офисе, она пожаловалась, что личная жизнь у неё не сложилась. Она вышла замуж за человека намного старше неё. Он торопил её с детьми. Но оказалось, что после аборта, который она сделала 6 лет назад, она больше не могла иметь детей. Как только это стало известно, он с ней развёлся.

О том, что Настя тогда была беременна, я знал от Глеба. Она долго пыталась шантажировать его ребёнком и сделала аборт уже на предельно допустимом сроке, когда наконец осознала, что с ним ей ничего не светит. Я не понимал бывшего друга, как он мог допустить такой косяк. Очевидно же было, что ничего серьёзного с этой девицей у него не будет. Но ещё больше не понимал Настю. Если уж она не готова была становиться матерью-одиночкой, то надо было делать аборт сразу, как только узнала, когда это не угрожало её здоровью.

Об Ане Настя лишь вскользь упомянула, что в университет её бывшая подруга не поступала и ни с кем из знакомых общение не поддерживала. Никто не знал, ни где она, ни как сложилась её жизнь.

Увидев Аню сейчас, я понял, что ненависть к ней за эти годы слабее не стала. Я всё так же готов был её удавить собственными руками. И, возможно, даже сделал бы это, если бы мы встретились один-на-один. Но не душить же её при детях!

И теперь мне предстояло ответить себе на главный вопрос: что мне делать дальше? Я не мог допустить, чтобы Аня снова появилась в моей жизни, неважно, в каком качестве. Иначе я боялся, что сорвусь и убью её. Но она уже была в ней, причём я давно потерял контроль за ситуацией и не заметил, как это произошло!

Чтобы избежать дальнейших контактов, я должен был перевести Диму в другую школу. Но это могло спровоцировать у него лишний стресс, а ребёнок и так тяжело переживал смерть отца. Более того, мне предстояло в ближайшее время как-то сообщить ему о смерти матери. И перевод в новую школу сейчас для него был очень некстати. Это означало, что, учитывая интересы Димы в первую очередь, я должен был смириться с тем, что она — его учительница, и пока всё оставить, как есть.

Я был загнан в ловушку и снова по вине этой твари. “Казнить нельзя помиловать” — как раз о сложившейся вокруг меня ситуации.

Мама крайне тяжело отреагировала на смерть Светы. Все дни, что она пробыла со мной, я пичкал её таблетками, без них она не справлялась. Перед возвращением за границу она захотела провести несколько дней с Димой. Он был её любимым единственным внуком. И я надеялся, что ребёнку удастся вернуть её к более-менее нормальному состоянию. Они поехали в загородный дом к её подруге и собирались вернуться только через 3 дня.

Эта пауза оказалась мне очень кстати. Мне нужно было время чтобы остыть и подумать о том, как жить дальше. Во-первых, я должен был принять окончательно решение об опекунстве над Димой. Других претендентов на роль опекуна не наблюдалось. Наши со Светой родители, как и родители покойного Данила, были пожилыми. Они не были готовы взять на себя такую ответственность, о чём говорили напрямую. Я тоже был не в восторге от перспективы появления в моей жизни ребёнка, но, кажется, выбора у меня не оставалось. Поэтому документальным оформлением опекунства нужно было заняться как можно скорее, чтобы у социальных служб не возникло вопросов.

Раз уж это было решено, то приходилось задуматься о смене квартиры. Моя нынешняя скорее походила на холостяцкую берлогу, чем на семейное жильё, пусть и для такой небольшой семьи, как наша с Димой.

Параллельно с этим шёл ещё вопрос о судьбе бизнеса Диминого отца Данила Синицына, который через полгода перейдёт мальчику по наследству. Пожилые родители Данила после похорон попросили меня взять их семейный бизнес под свой контроль. Синицын-старший обещал мне всяческую консультативную поддержку. Вешать на себя дело, в котором я разбирался слабо, было рискованно. Но если нанять правильного управляющего, то, теоретически, можно было бы попробовать. В конце концов, этот бизнес шёл в качестве приложения к Диме. А назвался груздем — полезай в кузов.

Все эти сложности были очень несвоевременны. Мы с отцом разработали стратегию расширения, затеяли несколько масштабных проектов, которые как раз начали вопрощать в жизнь. Всё уже закрутилось и требовало моего постоянно присутствия, непосредственного участия и контроля. И где было взять десяток дополнительных часов в сутках, чтобы разруливать свалившиеся на меня неожиданно задачи, я просто не представлял.

И вдобавок, как вишенка на торте, встреча с моим кошмаром из прошлого. После нескольких бессонных ночей я окончательно решил, что этой шлюхе будет слишком много чести, если я сорву Диму с привычного места в другую школу. Ребёнок не должен был страдать из-за этой твари. Хватит того, что страдал из-за неё я.

Что там директор говорила? Ей очень нужны деньги? Ну уж нет, спонсировать её я больше не собирался. Кажется, Кристина очень хотела за меня замуж? Вот пусть бы для начала мне доказала, что годится на роль жены. Забрать большого ребёнка из школы и провести с ним вечер — это ведь не очень сложно для молодой женщины?

В крайнем случае, если бы она не справилась, всегда оставался запасной выход — нанять няню или гувернантку. Это вполне могло решить проблему с присмотром за Димой.

Максим