#любовь, или Невыдуманная история - Михаил Самарский

– А я тебя предупредила: готовься к горькой правде. И не перебивай. Нам часто кажется, что нужно подробно всё объяснить подростку. Ты не подумай, что я такая прямо идеальная родительница. Нет! Тоже иногда разойдусь, но потом вспоминаю, что я тут не одна, и останавливаюсь. В любой беседе с детьми необходимо соблюдать баланс.

– Это как?

– Количество твоих слов и слов дочери должно быть равным…

– Ну, это совсем уж, – возразила Дарья Сергеевна. – Я ещё должна слова подсчитывать?

– Даша, но это образное выражение, – сказала Анна Андреевна, – я имею в виду, нужно давать ребёнку тоже говорить, постараться, чтобы он вступил в беседу. Сама подумай, если тебе долдонить одно и то же в уши, многое ты запомнишь? Скорее всего, будешь думать о чём-то своём. И им бесполезно читать нудные и длинные лекции. Половину, если не больше, они просто не улавливают.

– Ой, как же всё это сложно. Сил моих больше нет. Ты бы посмотрела, как она ведёт себя дома. Иногда мне кажется, что Катька ненавидит нас с отцом.

– Дарья, ты не отчаивайся. Скажу тебе честно, я этого не заметила. Катя добрая девочка, и при правильном подходе всё у тебя будет хорошо. Когда вы в последний раз вместе ходили в кино?

– Года три назад… Да и когда мне в кино ходить?

– А вот тут я не соглашусь с тобой. Как это когда? Брось всё и иди. Сама предложи. Только опять же не сама фильм выбирай, а пусть Катька предложит. Да-да, не смотри на меня так. Вот какой фильм она выберет, на тот и идите все вместе.

– У них одни ужастики и фэнтези на уме, я и полчаса там не высижу, ты бы заглянула в её компьютер, у меня чуть сердце не остановилось. Какие-то вампиры, черти, страшилища…

– Терпи, что поделаешь! Но совместный поход в кино очень сближает. Да и во всех этих кино тоже ничего ужасного нет. Ну подумаешь, страшилища…

– Ага, нет, – возразила гостья, – я потом ночью не могу уснуть. Не представляю, как они смотрят эту гадость?

– Ладно, продолжу: главное, чтобы завязался разговор, чтобы она увлеклась какой-то темой и начала говорить. Ни в коем случае не перебивай ребёнка, пусть говорит, даже если ты с чем-то не согласна, слушай, кивай, подбадривай. Нам, взрослым, конечно, хочется побольше надавать советов, у нас же жизненный опыт и всё такое. Верно? Ну и что? А ты не пробовала совета спрашивать у Катерины? Например, какие туфли купить, сумку, юбку…

– Чтобы потом ходить как пугало? – перебила Дарья Сергеевна.

– И вот в этом вся твоя проблема! Дашенька, миленькая, как же ты не можешь понять, есть вещи гораздо важнее. Ты не представляешь, как будет гордиться Катька, если ты будешь всем говорить, что эту юбку тебе порекомендовала дочь, а она, мол, хорошо разбирается в современной моде. Пойми же ты, наконец, ей очень приятно будет знать, что тебя интересует её мнение. Если ты сейчас сломишь ситуацию, увидишь, как дочь может тебя удивить откровениями. Хотя может в какой-то момент и шокировать.

– Вот этого я больше всего и боюсь, – плаксиво произнесла Дарья Сергеевна.

– А ты не бойся, всё в жизни бывает, не рисуй наперёд себе трагедий. Верь в хорошее.

– Пока маленькая бегала, была такой хорошей девушкой, теперь – как мегера.

– Ну, зачем ты так о собственной дочери? – покачав головой, сказала Анна Андреевна. Помнишь, как она рассмешила нас, когда ты в угол её поставила. И смех и грех.

– Помню-помню, – рассмеялась гостья. – Когда она сказала: отпусти меня, а то ведь так вся жизнь пройдёт?

– Это ж надо было так выразиться, мы так смеялись, сколько ей тогда было лет?

– Лет пять, не больше. Она с детства за словом в карман не лезла.

– Ты сильно не расстраивайся, Даша, всё будет хорошо.

– Ой, засиделись мы с тобой, Аня, – спохватилась гостья. – Спасибо тебе, моя хорошая. Я как с тобой поговорю, так мне легче на душе становится. Я учту твои советы, пора мне домой…

Дарья Сергеевна стала собираться. Анна Андреевна позвала сына.

– Тёть Даш, – лукаво сощурив глаза, обратился Андрей, – можно нескромный вопрос?

– Ой, – вдруг смутилась гостья, – совсем-совсем нескромный или…

– «Или», – ответил Андрей. – В меру нескромный.

– Чего это ты задумал? – Мама почувствовала, что сын приготовил какой-то подвох.

– Анечка, всё нормально, – остановила её Дарья Сергеевна, – пусть спрашивает. – И, обращаясь к Андрею, добавила: – Ну, чего молчишь-то? Спрашивай.

– Скажите, у вас в шифоньере тоже есть полочка под названием «Это когда я похудею»?

– Боже мой, Андрюша, ты что? – наигранно возмутилась гостья. – Ты на что намекаешь? Я, по-твоему, очень поправилась?

– Даша, – воскликнула Анна Андреевна, – ты не поняла. Это же камень в мой огород. Он придумал название для полки, где я храню старые и ещё вполне приличные вещи, но в которые я, увы, уже не помещаюсь.

– Ах, вон оно что! – Дарья Сергеевна всплеснула руками. – Решил поиздеваться над пожилыми женщинами?

– Да ладно вам, – рассмеялся Андрей, – рано вам ещё записываться в пожилые женщины. Просто я инкогнито написал о такой полочке в интернете, получил сотни ответов. Оказывается, такая полочка есть почти у всех женщин, а у некоторых даже отдельные шкафы.

Шутка и название полки понравились женщинам. Они ещё долго общались в коридоре, желали друг другу успехов, благополучия и так далее. А Ксюше и Кириллу такие долгие прощания не по душе. В то время, пока Андрей с мамой провожали тётю Дашу, они решили сделать маме подарок. И сделали. Да такой, что мама, приняв его из рук дочери, расплакалась. Анна Андреевна села на диван и, закрыв лицо руками, ничего не говорила, только тихонько всхлипывала. Андрей, услышав странные звуки, стремительно вошёл в комнату. Рядом с матерью стоял младший брат, тоже готовый вот-вот расплакаться.

– Мама, ты почему плачешь? – сопел, удивлённо спрашивая, пятилетний Кирилл, он пытался заглянуть под материнскую ладошку. – Тебе не понравилось?

– Не приставай к маме, – требовала Ксюша.

– Но она же плачет! – возразил Кирилл.

– Ну и что? – Ксюша выставила вперёд ногу. – Люди иногда плачут от счастья!

– Мама, тебе плохо или ты плачешь от счастья? – тут же уточнил Кирилл.

Андрей не сразу понял, что произошло, и тоже удивлённо спросил:

– Мам, ты чего?

– Вон, посмотри, – мать, опустив руки, кивнула на кресло, – она у меня одна-единственная. Завтра сказали всем быть на работе в белых блузках.

Увидев художества брата и сестры на блузке, Андрей, несмотря на слёзы матери, еле сдержал смех. На задней части, то есть на спине, фломастером было нарисовано два больших сердца, а над ними надпись «мама, мы тебя».

– Мама, – Ксения решила расшифровать свой ребус. – Ты хоть знаешь, что обозначают вот эти два сердечка?