Последнее послание - Николя Бёгле

— Надо вернуться туда, где нашли тело Антона.

— И что?

— Теперь вы знаете, что Антон был ярким, незаурядным молодым человеком, и его интеллектуальная активность никогда не смогла бы вынести подобную изоляцию, если бы он не имел возможности реализовывать свой талант.

Грейс вспомнила, что действительно подумала об этом, спрашивая себя, почему этот интеллектуал, такой жадный до знаний, решил запереться на столь долгий срок в монастыре, где единственная доступная духовная пища должна была концентрироваться на религии.

Они вернулись в монастырь и прошли под готическими арками. Грейс увидела, что струи дождя падают вертикально, значит, ветер стих. Ожидаемое ею подкрепление скоро прибудет и присоединится к ней.

Аббат свернул на дорожку, ведущую к помещениям, отведенным для постояльцев. Неяркие прожекторы, расположенные на земле, ненавязчиво освещали рельефы на каменных стенах.

— При моей помощи Антон занял старую келью самого первого приора нашей общины, — объяснил аббат. — Возможно, вам неизвестно, что Айонский монастырь один из древнейших в Шотландии и был, вне всякого сомнения, колыбелью церкви в Европе. Полторы тысячи лет назад у нас было много врагов, и на случай нападения предусмотрены потайные помещения. Хотя бы для того, чтобы прятать в них наши ценные рукописи…

Аббат перекрестился, бормоча молитву, и открыл дверь комнаты Антона.

Труп по-прежнему лежал возле кровати, и Грейс заметила, что монах изо всех сил старается не смотреть в ту сторону.

К сожалению для него, смерть уже начала наполнять помещение тем неизбежным запахом, который хватает вас за горло и выворачивает желудок. Готовая к этому Грейс дышала ртом, но монах оказался застигнут врасплох и поспешно прижал рукав рясы к носу, подавляя приступ тошноты.

С неожиданным для него проворством он присел на корточки возле шкафа, поднял крюк, спрятанный за одной из его ножек, и толкнул шкаф плечом. Дерево скрипнуло, и шкаф прополз вдоль стены, открывая сводчатую арку и проход вниз.

Аббат пошарил рукой в подземелье и повернул выключатель. На потолке загорелась лампочка.

— Это личный кабинет Антона… — сообщил он голосом, приглушенным тканью рясы, прижатой ко рту.

Пригнувшись, чтобы войти в узкий лаз, аббат Кэмерон первым спустился в подземелье. Заинтригованная, Грейс в свою очередь спустилась вниз и попала в круглую комнату, напоминающую университетский кабинет.

В центре стоял большой рабочий стол, на котором расположились открытая рабочая тетрадь с покрытыми расчетами страницами, а также высокая стопка похожих тетрадей.

Напротив стояла школьная доска, тоже исписанная математическими знаками, только мелом. Рядом книжный шкаф. Библиофилка Грейс бросила быстрый взгляд на корешки стоявших в нем книг. Все они были научного содержания, несколько даже по астрофизике.

Закончив изучать названия книг, она перевела взгляд на противоположную стену. Та была покрыта десятком бумажных листов, прикрепленных скотчем.

Она осветила их фонариком своего телефона и более четко разглядела некую овальную форму с преобладанием зеленого цвета и пересеченную в центре слева направо красно-оранжевой полосой. Грейс подошла ближе и увидела, что овал состоит из множества крохотных точек. Большинство их было зелеными, но некоторые участки изобиловали точками огненного цвета, а другие — голубоватого. Что могло означать это изображение? Что в нем видел Антон? Вопрос тем более законный, что многие места были обведены кругами, нарисованными от руки.

Грейс сфотографировала изображение и медленно перевела взгляд с этой загадки на последний элемент оформления кабинета: гигантский постер, занимавший стену позади стола. Смысл этого изображения был совершенно ясен. Это была географическая карта. Грейс безо всякого труда узнала Хайленд[1].

Желая подойти ближе и лучше рассмотреть карту, она обо что-то споткнулась. У ее ног лежали кроссовки и рюкзак. Грейс его открыла и обнаружила внутри теплую куртку, две фляги, хлебные палочки, компас, перчатки и еще одну карту Хайленда, изношенное состояние которой свидетельствовало о том, что ею часто пользовались. Ее она сунула в карман, а остальные вещи — обратно в рюкзак, предоставив доскональное изучение их экспертной группе.

Потом она внимательнее осмотрела карту на стене. В нее были воткнуты пять булавок, в места, затерянные среди диких просторов этого северного края.

Четыре участка были перечеркнуты большими крестами, как если бы их исключили из некоего списка. Лишь одно место в сердце горных долин не было зачеркнуто. Даже наоборот: обведено кругом, к которому добавлен вопросительный знак.

Постаравшись, чтобы в кадр попали все детали, Грейс добросовестно сфотографировала карту Хайленда, доску, исписанную математическими знаками, а также несколько страниц из раскрытой на столе тетради с расчетами.

Грейс задумчиво смотрела на эти строчки, в которых смешались цифры в скобках, дроби, квадратные корни, греческие буквы и множество других символов, значения которых она не понимала. Единственный очевидный факт, бросившийся ей в глаза: четкий почерк без разрывов, говоривший о ясности ума, уверенно следующего по пути поиска решения.

Оказавшись лицом к лицу с этой загадкой, она вновь столкнулась с вопросом, к которому часто возвращалась на протяжении своей жизни: как получилось, что человечество разделилось на два до такой степени непохожих лагеря? С одной стороны — ученые и технари, чей мощный ум путем расчетов, опытов и логики проникает в законы природы. С другой — пользователи, потребители, вроде нее, немеющие от своего невежества перед математическими, физическими и химическими формулами и даже перед бытовыми приборами, которыми ежедневно пользуются. Порой она воображала, что перенеслась в Средневековье, вся из себя высокомерная и гордая гостья из XXI века. Но чему она могла бы научить людей той эпохи? Дать им вакцину против чумы? Аспирин? Она не знала их химических формул! Объяснить, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот? Но как бы она это доказала? Она была не способна даже нарисовать схему производства обыкновенной шариковой авторучки, валяющейся в глубине ее кармана, а первый же встречный крестьянин научил бы ее, как сеять зерно, в то время как она умирала бы на обочине дороги, сжимая в руке свой мобильник.

Трижды прозвучавший звон оторвал ее от размышлений. Она узнала голос колокольчика на входной двери монастыря.

— Это, должно быть, подкрепление, — объяснила она аббату, который уже некоторое время молча, но настойчиво смотрел на нее.

— Задумались над тем, что же изучал Антон?

«Задумалась. О том, что принадлежу к бесполезной части человечества», — подумала Грейс, а вслух сказала другое, но этот момент, более прагматичный, занимал ее не меньше.