Аферистка по призванию. Книга I - Елизавета Соболянская

Вместо старушки ей ответил стоящий рядом мужчина в простой домотканой одежде и с мешком на плече:

– Так метаморфа ищут! Говорят, вчера из столицы сбежал! Вот стража всех и обыскивает, им же предписание по магической почте пришло.

Кира почувствовала, как сердце сжимается. Захотелось немедленно отступить, нырнуть в тень и исчезнуть. Но она заставила себя остаться на месте и даже беспечно улыбнуться:

– Интересно, никогда метаморфов не видел. А что ему будет, если поймают?

– Когда! – незнакомец выразительно поднял указательный палец. – Не если, а когда! Эту нечисть поймают обязательно, вот увидишь. Известное дело, что будет. Казнят, разумеется.

Девушка с трудом удержалась, чтобы не передернуть плечами. Похоже, Джайна еще мягко сказала, что метаморфов здесь не любят. Знать бы еще за что…

Хотя вот конкретную Карамель и так понятно за что: мало того, что брачная аферистка, так еще и кошельки у честных граждан в толпе подрезать не стеснялась.

Но сейчас не о ней, а о себе думать надо!

– Да ты не бойся, парень, – случайный собеседник по-своему понял ее побледневший вид. – Ходят слухи, что этот метаморф – девка, так что нам с тобой ничего не грозит.

– Ба-а-а! – заканючила малявка, дергая старушку за черный рукав. – Кушать хочу-у-у!

– Эх, дите жалко, – покачал головой мужчина. – Сироту вот, племянницу свою, с бабкой в город веду. Брат с женой померли, а мне их кормить не с руки, сами концы с концами еле сводим. Да еще и бабка глухая…

Свободной рукой он полез в карман, достал краснобокое яблоко, обтер об рубаху и протянул зареванной девчушке:

– На вот, держи.

Кира сама не знала, что заставило ее спросить:

– А что ж они в городе делать будут?

– Как что, милостыню у храма просить. Убогим да детям всегда подают.

Ответ ее ошарашил. Слова возмущения уже крутились на языке, когда холодный рассудок очнулся и взял эмоции под контроль: это не просто чужая страна, это чужой мир! Со своими обычаями и законами. И не ей их менять, ей бы сейчас свою жизнь спасти.

Но все же кое-что она могла сделать для этих несчастных.

Присев на корточки перед девчушкой, она вложила в ее замурзанную ладошку горсть мелких монеток. Золотой давать побоялась, а вдруг отберут у ребенка?

– Держи, – шепнула, сжимая детские пальчики. – И никому, кроме бабушки, не давай. Поняла?

Та перестала шмыгать носом и уставилась на нее огромными карими глазищами.

Мысленно пожелав девчушке всего хорошего, Кира неторопливо отступила к обочине. Шажок за шажком – и она бросилась прочь от ворот что есть духу.

Путь в город для нее был закрыт.

***

Устав бежать, она перешла на шаг. Вытерла рукавом злые слезы, показавшиеся на глазах, и побрела в темноту, не разбирая дороги. На душе было так плохо, что хотелось кричать. Но Кира прекрасно осознавала: этим она только привлечет стражу.

Нужно идти. Только куда? В город попасть не вышло, значит, подальше от города. А если поймать попутку?

Она остановилась и при свете звезд оглядела себя. После путешествия в телеге с грязными мешками, неожиданного отдыха в канаве и целого дня, проведенного в траве под шелковицей, ее одежда оставляла желать лучшего. Вряд ли ради такого чучела остановится более-менее приличный экипаж, да еще среди ночи!

А чистой одежды про запас не было. Не в шелковые же платки ей рядиться!

Позвать Джайну на помощь? А что она сделает? Нет, тоже не выход…

Здесь главный тракт разделялся на две дороги: одна, такая же широкая, уходила дальше через поля, посеребренные лунным светом, а вот вторая исчезала в темном массиве деревьев.

Свернув, Кира пошла вдоль обочины, пока не споткнулась в темноте о корягу и не зашипела от боли. Здесь ветви деревьев сплетались в плотный купол над лесной дорогой и почти не пропускали рассеянный лунный свет. Пригнувшись, Кира потерла кулон и шепнула:

– Джайна, можешь посветить, пока я ноги себе не сломала?

Перед носом тут же возник крошечный огонек, такой же синий, как сама джиния. Он осветил местность на несколько метров вокруг.

– Спасибо, – благодарно выдохнула девушка и застыла.

Потому что ее глазам открылась ужасающая картина.

Коряга, об которую она споткнулась, была колесом. Еще одно валялось в пяти шагах, а дальше виднелся перевернутый экипаж, похожий на небольшой фургон. Его дверцы были вырваны с петлями и отброшены прочь, вокруг валялись опрокинутые сундуки, их содержимое трепал ночной ветер. Но самое страшное, Кира увидела трупы. Две мертвые лошади, чьи тела будто покромсал дикий зверь. Мужчины в окровавленных латах и… женское тело…

Сначала Кира решила, что это просто платье вылетело из сундука и зацепилось за пень. Но подойдя ближе, она поняла, что ошиблась.

На земле, возле перевернутого экипажа, лежала женщина. Мертвая, о чем говорил кинжал, по самую рукоять вогнанный в ее грудь. Лицо незнакомки прикрывала густая вуаль, волосы были тщательно убраны под шляпку-таблетку, а руки в перчатках все еще продолжали сжимать маленький шелковый клатч.

С минуту Кира стояла, силясь собраться с мыслями и переваривая увиденное. Затем присела и вытащила клатч из мертвых рук. Сделала это бездумно, но тут же сообразила: похоже, в минуты шока включаются рефлексы, ее тело начинает действовать по привычной схеме, и она невольно поступает так, как на ее месте поступила бы настоящая Мэль.

В сумочке оказалось несколько плотно свернутых бумаг и эмалевый портрет симпатичной шатенки. По всей видимости, оригинал портрета сейчас лежала, распростертая на траве, с кинжалом в груди.

Стоило только взглянуть на находку, и Кира почувствовала, как по щекам, подбородку и лбу побежали мурашки… те самые…

– Мэль! – раздался испуганный возглас джинии. – Прекрати! Не смотри на нее!!!

И сама Джайна, вылетев из кулона, вырвала портрет из рук Киры.

– Не смотри! Не смотри!

Чувствуя, как подкатывает историка, Кира быстро ощупала свое лицо:

– Что… что происходит? О, Боже… Это снова случилось? Я приняла облик покойницы?

– Быстро перевоплощайся обратно!

Джиния сунула ей под нос ручное зеркальце.

Кира глянула на себя и застыла.

Прошлый опыт до ужаса ее напугал. Но сейчас она не выглядела полуразложившимся зомби, наоборот, новоприобретенное лицо было живее всех живых: миловидные черты дышали здоровьем, большие зеленые глаза смотрели слегка озадаченно, а пухлые губы изогнулись в растерянной улыбке. Больше того, серые волосы Мэль приобрели шикарнейший карамельный оттенок, такой же как на портрете.