Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях - Олег Смыслов

Изначально на фронте появились заградотряды, а затем еще два исторических приказа, которые на Западе называют угрожающими советским солдатам, сдавшимся в плен, как дезертирам…

Так ли это было на самом деле?

Передо мной приказ Ставки ВГК №270 от 16 августа 1941 года. Сначала в нем говорится о безупречном поведении, о мужестве и героизме частей Красной армии. Затем приводятся примеры, подчеркивающие высокий моральный дух бойцов, командиров и комиссаров. И только потом приказ отмечает главное: «Но мы не можем скрыть и того, что за последнее время имели место несколько позорных фактов сдачи в плен врагу…»

Сталин называет трех генералов (двух командующих армиями и одного командира корпуса), Качалова, Понеделина и Кириллова, проявивших трусость и сдавшихся в плен. Позже оказалось, что это было не так. Но Сталин в тот момент опирался на доклады своих подчиненных, которым не мог не поверить.

Но вернемся к приказу: «Эти позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной армии, стойко и самоотверженно защищающей от подлых захватчиков свою Советскую Родину, имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы. И эти трусливые элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава. Как известно, некоторые командиры и политработники своим поведением на фронте не только не показывают красноармейцам образец смелости, стойкости и любви к Родине, а, наоборот, прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, а при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя.

Можно ли терпеть в рядах Красной армии трусов, дезертирующих к врагу и сдающихся ему в плен, или таких малодушных начальников, которые при первой заминке на фронте срывают с себя знаки различия и дезертируют в тыл? Нет, нельзя!

Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать.

Можно ли считать командирами батальонов или полков таких командиров, которые прячутся в щелях во время боя, не видят поля боя, не наблюдают хода боя на поле и все же воображают себя командирами полков и батальонов?

Нет, нельзя! Это не командиры полков и батальонов, а самозванцы. Если дать волю таким самозванцам, они в короткий срок превратят нашу армию в сплошную канцелярию. Таких самозванцев нужно немедленно смещать с постов, снижать по должности, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из рядов младшего начсостава или красноармейцев».

Так что же товарищ Сталин сказал не так? Кроме ошибочного упоминания о трусости трех генералов (с подачи подчиненных) в приказе абсолютно все написано правильно.

Но чтобы признать эту правильность, необходимо понять обстановку, которая сложилась на фронтах на тот момент. Катастрофа июня 41-го стремительно надвигалась на Москву. На фронтах царили полная неразбериха и хаос. Например, в первые дни июля на Западном фронте из 44 дивизий 24 были разгромлены полностью. Остальные 20 соединений потеряли от 30 до 90% своих сил и средств. На Южном фронте около 30 дивизий перестали существовать и около 70 потеряли более 50% личного состава.

И Сталину ничего не оставалось, как приказать:

1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.

2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам.

Обязать каждого военнослужащего независимо от его служебного положения потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен — уничтожать их всеми средствами, как наземными, так воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи.

3. Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности, как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев…

Больше всего на Западе, да теперь и у нас, историки муссируют следующее предложение из приказа: «…и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен — уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи».

В общем, речь идет о слове «сдаться». По меркам тех, кто придирается к этому положению приказа, сдаться врагу в плен — это совершенно нормально. Однако в русском языке слово «сдаться» означает — «прекратить сопротивление, признать себя побежденным….Сдаться врагу без боя…»

Через год, 28 июля 1942 года, за подписью Сталина вышел другой приказ № 227.

До сих пор достается вождю и за это «сочинение». Но давайте разберемся. Вождь вполне доступным языком объясняет сложившуюся ситуацию: «Враг бросает на фронта все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором…

Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам».

Во-вторых, Сталин объясняет, к чему может привести отступление дальше: «Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства небезграничны. Территория Советского государства — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину.