Следователь - Александр Н. Александров

наверху и толстая жестяная труба, явно копирующая трубу паровоза. Ограда вокруг дома была чисто символической и едва доходила до бедра человеку среднего роста, а за оградой начинался маленький, но милый садик с фонтаном. Такой себе дом доброго волшебника.

Гастон остановил коляску у калитки и указал Фигаро на дверь.

— Идите. Он Вас ждет.

— А Вы?

— Мне он не назначал, — улыбнулся заместитель Матика. — Не переживайте, я подожду здесь. Я и так вижу Метлби каждый день, еще успею намозолить ему глаза.

— Ну… Хорошо. Ладно. А что он за человек, этот Алистар?

Гастон рассмеялся.

— Увидите. Самый настоящий колдун с головы до пят.

— То есть его лучше не злить?

— Можете злить его сколько угодно, у него ангельских характер. Только потом не удивляйтесь тому что в Вас случайно попадет шаровая молния… Шучу, конечно. Алистар — настоящий джентльмен.

— Ладно, посмотрим, — пробурчал Фигаро и, подхватив саквояж, двинулся к входной двери.

— Эй!

Следователь обернулся.

— Фигаро…  — Гастон виновато потупился. — Я понимаю, что как адвокат подозреваемой я не могу задавать Вам подобные вопросы, но все-таки… Скажите, Вы думаете что Мари убила Марко?

— Честно? — Фигаро поднял бровь. — Понятия не имею.

— Она не похожа на убийцу. Совсем.

— Гастон, — Фигаро засмеялся, — если бы я мог посмотреть на человека и сказать, способен он на убийство или нет, за мной бы уже охотились все спецслужбы Королевства. Я только наблюдаю факты, складирую их в стопку, а потом копаюсь в том, что удалось найти. Вот и все.

— Но… Но Вы…

— Ладно, — сжалился следователь. — У меня есть кое-какие мысли по поводу Мари Кросс, но, если позволите, я выскажу их позже. А пока — труба зовет.

— Угу. Все три трубы. Позвольте ему напоить Вас кофе — он у Метлби великолепен.

— Обязательно, — сказал Фигаро.

Алистар Метлби встретился со следователем ДДД Фигаро в своем кабинете на втором этаже. Кабинет, как и сам дом, был абсолютно лишен вычурной претенциозности, характерной, по устоявшимся представлениям, для обиталищ колдунов. Здесь не было заспиртованных мозгов в стеклянных банках, инкунабул, обтянутых кожей невинно убиенных девственниц, котлов с булькающим в них адским варевом и ворона, усердно гадящего на бюст Паллады. Был, правда, попугай в клетке, но совсем не страшный. Он что-то тихо скрежетал себе под клюв, недоверчиво посматривая на Фигаро большим желтым глазом.

Зато здесь были книги. Кабинет формой напоминал подкову с входом в узкой разомкнутой части и вдоль его стен, обшитых резными панелями из светлого дерева, шли ряды книжных шкафов. Фигаро увидел здесь полное собрание «Новейшей истории», «Механику», «Органическую химию», «Коды заклятий» Кунта — жутко заумную книгу, где кошмарным академическим языком рассказывалось об элементарных, казалось бы, вещах и даже «Воице дэл Мортэ» — трактат, давным-давно запрещенный Инквизицией, но все еще переиздававшийся для избранных (в целях борьбы с неправильным использованием ворожбы, конечно, а вы что подумали?).

У окна стоял монументальный стол, где папки с бумагами громоздились на книги, которые, в свою очередь, громоздились на тубусы, литографии, планшетки, записные книжки и прочую канцелярскую дребедень. Особенно впечатлял чернильный прибор, выполненный в виде реанимационного блока — коробки, куда некролекари засовывали «материа», то бишь труп перед подъятием последнего. Это было стильно. Фигаро одобрительно хмыкнул.

Даже портреты отцов-основателей классической школы колдовства, висевшие по бокам от стола, вполне органично вписывались в интерьер. Их было два: Мерлин Второй, похожий на перепившего слесаря и Моргана Благая в лучшие годы своей жизни, то есть, примерно, после пятого сожжения на костре, но до третьего по счету обезглавливания. На портрете у метрессы были такой бюст и такой вырез, что непримечательное лицо волшебницы как-то стиралось.

Сам Алистар Метлби оказался крепким мужчиной неопределенного возраста. Ему могло быть лет сорок, а могло и все шестьдесят; колдуны старились медленно. Лицо колдуна было не столько красивым, сколько интересным: глубокие карие глаза с сеточкой морщин в уголках, острый нос, тонкие губы и каштановые, без малейшего признака седины волосы, собранные на затылке в длинный «хвост». На магистре был черный домашний халат с кистями и сафьяновые башмаки, расшитые золотыми драконами. Он поприветствовал следователя и сразу же предложил ему кофе, куда с дьявольской проницательностью изрядно плеснул коньяку из пыльной зеленой бутыли.

Развалившись напротив стола в мягком кресле, обитом сиреневым велюром в зеленый горошек, Фигаро с интересом наблюдал, как бутыль с коньяком сама по себе подлетает к чашке, переворачивается, аппетитно булькает и возвращается на место. При этом сам Метлби, казалось, не делал вообще ничего, однако над кофе внезапно поднялся парок и чашка с блюдцем, взлетев в воздух, зависли в паре дюймов от носа следователя. Тот благодарно взял чашку и, пригубив божественный напиток, прищурил глаза. Кофе был не просто хорош — он был бесподобен.

— Итак, господин Фигаро, чем могу служить?

— О, господин Метлби, я не отниму у вас много времени… Прекрасный кофе, просто прекрасный… Спасибо… Как Вы, наверное, уже поняли, я нахожусь здесь по поручению Департамента Других Дел…

Метлби тихо засмеялся.

— Скорее уж по поручению Матика. Он очень Вас ценит, и отзывался о Вас как о настоящем профессионале… Вы извините, ради бога, но я просто не смогу удержатся. — Магистр ткнул пальцем в стоящее на полке чучело жирного черного кота. — Что это такое?

— М-м-м… А какие галеты! Потрясающе!‥ Толстый черный котяра, набитый конским волосом. А вообще похоже на личного сервитора.

— Бра-во! — Метлби захлопал в ладоши, — отлично, Фигаро! Где Вы учились?

— Не поверите — в университете внутренних дел. На кафедре метафизики, разумеется.

— Вот как! У вас, часом, не преподавал некий господин Целеста? Который Стефан?

— Как же, — фыркнул Фигаро, — было дело. Читал нам сопромаг все шесть семестров. «А тепе-е-е-е-рь я буду бросать в вас закля-а-а-атья! Кто отразит с первого раза, получит пя-а-а-а-ть! Кто не отразит с первого раза — отправится в лазаре-е-е-ет!»

Дождавшись пока магистр перестанет ржать как сивый мерин, Фигаро поставил пустую чашку на блюдце (та немедленно улетела за дверь) и выпрямился в кресле.

— На самом деле, господин магистр, все это дело куда серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Матик недвусмысленно дал понять, чего он хочет. А хочет он, чтобы с Мари Кросс были сняты все обвинения. Это ставит меня в…. Специфическое положение, Вы не находите?

Метлби кивнул. Его