Париж в кармане - Лариса Соболева

– Так, дальше. За последнее время случалось что-нибудь необычное?

– Нет. Вроде бы… нет.

– Значит, не уверен. Вспоминай, Марк, вспоминай все, что тебе не понравилось, к примеру, за год. Может, какой-нибудь незначительный факт даст нам в руки ниточку.

Однако последний год, в отличие от предыдущих, как раз и знаменателен тем, что сложился удачно. Ставров пахал, как ломовая лошадь, спал по четыре часа в сутки, забывая о выходных и праздниках. Оставшись один во всех смыслах, нашел себя в работе. И фактически с нуля взлетел до шести нулей, в авангарде которых стояли скромные цифры. Отец оставил после себя мощный клан деловых партнеров, вложенные в бизнес деньги и имидж крупного дельца, чего оказалось достаточно, чтобы Ставров встал на ноги. Но…

– А хвост от твоего отца не может тянуться? – предположил Леха, прервав размышления Ставрова. – Ведь его убили. Сейчас взялись за тебя, а?

– Убийство отца – это отдельная история, – грустно сказал Ставров. – Я не могу ее привязать к нынешним событиям.

– Рассказал бы?

– Да, только не сегодня, я устал и… устал и все.

Он сказал правду. Усталость навалилась как-то сразу, охватили вялость и сонливость, словно Ставров давно не спал. Впрочем, так и было. Ему вдруг захотелось вымыться в душе, лечь в чистую постель, заснуть и спать сутки, двое, трое…

– Поворачивай, Леха, – неожиданно сказал телохранителю. – Я хочу домой.

Сима была счастлива. Поскольку Марк сразу ушел к себе, она доставала Леху, закармливая его и пытая рассказами о хозяйственных делах.

Ставров позволил себе побездельничать. За это время Леха нанял двух сторожей, соорудил для них нечто вроде будки у ворот, переменил сигнализацию. Подыскал еще одного телохранителя себе на смену, ведь и ему надо иногда спать. Не имея семейных уз, Леха решил теперь жить в доме босса до тех пор, пока не отыщется «письмоносец». Все эти предохранительные меры заняли пять дней, в течение которых Леха запретил Марку высовывать нос из дома.

Новых писем не подбросили, но это не принесло покоя. Однако настала пора выползти наружу, и Марк рванул на работу. Леха неотлучно находился при нем, даже сопровождал в сортир. И следующий день ознаменовался полным спокойствием. Леха не советовал расслабляться, а к концу дня у него разболелся зуб, Ставров прогнал телохранителя к врачу. Ждал его в кабинете в офисе, размышляя о том, что, по иронии судьбы, он превратился в заключенного: туда нельзя, сюда тоже. Наверное, так чувствует себя узник в одиночной камере, даже поговорить не с кем. Вдруг впервые в жизни отчетливо осознал, что страшно одинок. Это не то одиночество, которое описывают поэты, наслаждаясь им, как мазохисты, а полное, безнадежное одиночество, которое жутко тяготило. А ведь совсем недавно оно радовало, еще несколько дней назад он считал способность к одиночеству достоинством, самостоятельностью. Тут-то и вспомнил… Алису. Будто кирпичом по голове огрели: он же назначил ей свидание шесть дней назад и не пришел! Защемило внутри, как давно не щемило, словно потерял что-то очень дорогое навсегда. Собственно, так и было. Где ее искать? Забыв об обещании Лехе непременно дождаться его, Ставров помчался к машине.

Вечерело, поэтому не сразу, а когда выезжал со двора офиса, обнаружил конверт, прижатый к стеклу «дворниками».

Одно слово, всего одно: «ЖДИ».

Бросило в жар, а пот почему-то выступил холодный. Трогая автомобиль с места, Ставров сказал вслух, сделав открытие:

– А мне страшно.

Нет чтобы укрыться в офисе и залезть под черный стол, как делал в далеком детстве, так он поехал в неизвестность. Чего только не творят люди со страху! На этот раз Ставров знал, куда и зачем ехал, а не просто убегал. Уверенно сворачивая на улочки, добрался до кафе, где встретил Алису. Не надеялся ее там найти, а все же… Кафе, видимо, не пользовалось популярностью, как и в прошлый раз, пустовало. Ставров остановился на пороге. Там, в углу, где она сидела в прошлый раз, теперь столик был свободен. Чудес не бывает.

Покинул переулок, расстроившись, впору выть по– волчьи. «А Леха, наверное, мечется в поисках», – думал. И эти пробки в час пик!

Бок о бок с ним встал мотоциклист в круглом шлеме на голове и с закрытым «забралом». В тот миг Марк не обратил на него внимания.

Ставров достал одной рукой телефон, не упуская из виду дорогу и при первой возможности «проталкивая» машину вперед. Начал нажимать на кнопки, но автомобили впереди сорвались, торопились выбраться из затора. Решив не отставать, Марк бросил телефон на сиденье и нажал на акселератор.

Мотоциклист остался позади.

Наконец Ставров выехал на дорогу, где было немного просторней, но у светофора вынужден был притормозить…

Уже знакомый мотоциклист, вновь встав рядом, вдруг взялся за боковое зеркало машины правой рукой в кожаной перчатке. Ставров взбесился и… остолбенел. Вот когда припомнил описание секретарши внешности почтальона: кожаная куртка в молниях, шлем – кстати, был развернут «забралом» на Ставрова, кожаные брюки, ботинки. А еще Марка поразила наглость. Наглость человека, который уверен в себе, не боится Ставрова и демонстрирует свое превосходство. «Это он!» – закипело в мозгу.

На зеленый огонек светофора Марк резко взял с места, надеясь оторваться от мотоциклиста. Но не тут-то было. Одной рукой неизвестный удерживал руль, неплохо управляя мотоциклом, другой вцепился в основание зеркала и смотрел, смотрел не на дорогу, а на Ставрова. За темным стеклом «забрала» не видно было лица, но нечто фатальное и жестокое исходило из глубины шлема. Ставров мчался, превышая скорость, сворачивал в переулки. С ним несся мотоциклист, будто прилип к автомобилю намертво.

Изнурительная поездка закончилась так же неожиданно, как и началась. Когда Ставров выехал на проспект, мотоциклист убрал руку с зеркала, поднял ее вверх, согнув в локте, – это был прощальный жест, и отстал. Он еще некоторое время следовал сзади, затем исчез из вида.

Стемнело, среди огней фар трудно отыскать мотоцикл, потому пришлось проверять, едет за ним тот парень или нет. Ставров замедлял скорость до минимума, резко срывался, но фантома на мотоцикле не обнаруживал. Ну и куда теперь? В офис, где ждал Леха? Домой к Симе? Где гарантия, что мотоциклист не поджидает его там? Да и один ли он? Где же спрятаться и подумать? Есть еще квартира – пыльная и неуютная, как сказала Алиса, где он не бывал месяцами, следовательно, о ней никто, кроме Лехи и Симы, не знал.

Поставив машину в гараж, поднялся по лестнице.

А на верхней ступеньке лестничного пролета, ведущего на третий этаж, сидела… Алиса, прислонив голову к перилам, и спала. В легком плаще ей, видимо, было холодно, потому вся съежилась, напоминая воробья в стужу. Ставров так и остановился, не веря собственным глазам. Что это? Почему? Но чутье подкачало и на этот раз, только теплее стало на душе. Он присел рядом и осторожно обнял девушку. Голова Алисы перекатилась на его плечо, послышался сонный голос: