Не та, кого ты искал - Амина Мэй Сафи

– Просто сумасшедший дом, да? – прозвучал чей-то приглушенный голос.

Мириам Рази пыталась украдкой зажечь сигарету. Они с Лулу выросли вместе. Лучшими подружками они так и не стали, но совместный горький опыт сблизил их, и на подобных мероприятиях они были боевыми товарищами. Обе были арабками лишь наполовину и поддерживали друг друга. Мириам, наконец, разожгла сигарету и глубоко затянулась.

– Ты серьезно? Ты не боишься, что твоя мама Надия выйдет и увидит тебя? Или кто-то настучит ей на тебя? – Лулу опасливо огляделась. Этот уголок двора был безлюдным и скрытым от посторонних глаз.

Услышав имя своей матери, Мириам фыркнула и выпустила струю сигаретного дыма. Глядя, как ее лицо расслабилось, Лулу подумала, как рада тому, что сама она не курит. Сейчас это выглядело очень заманчивым, но ей не хотелось бы зависеть от такого рода духовной разрядки.

– Не-а. Они сюда не заходят, и к тому же мужчины начали курить кальян, так что если я чуть-чуть постою рядом с папой, все равно пропахну табаком.

– Одежда пропахнет, но не дыхание.

– Ага, поэтому-то я и захватила вот это. – Мириам вытащила кусочек сырого лука и кусочек феты, завернутые в лепешку.

Лулу рассмеялась. Это уж точно замаскирует запах сигарет.

– Да ты профессионал.

– Приходится, а тебе разве нет? – Мириам выдохнула слова вместе с дымом.

– Тоже.

– Как Дина? И Тамра? – Мириам захихикала, выпуская струю дыма через ноздри, как дракон.

– Все такие же. – Лулу пожала плечами, но это вышло неубедительно. Ее голос слегка дрогнул, когда она проговорила то, что до этого решила держать за зубами. – Можешь ли поверить, Тамра осмелилась спросить меня, соблюдаю ли я пост? Как будто я не пощусь каждый год. Как будто эту вечеринку не закатили в честь начала Рамадана. Тоже мне.

– Господи. – Мириам неодобрительно поцокала. – Я, кстати, не соблюдаю. Но все равно, господи.

– Знаю, – сказала Лулу.

– Ну, – Мириам поковырялась в зубах, не сводя глаз с Лулу, – я могла бы сказать тебе, что она просто завидует, как сказала бы моя мама. – Она постучала по сигарете пальцем.

Лулу отказалась от предложения.

– Ты же знаешь, что ей завидовать нечему.

– Да, но почему-то же она старается изо всех сил обидеть тебя.

– И не говори, – сказала Лулу.

В глазах Мириам заплясал озорной огонек, очень знакомый Лулу.

– Но если бы она так не старалась, то я бы… Я бы не чувствовала себя особенной.

– Боже, звучит депрессивно. Ты так не думаешь? – сказала Лулу.

Мириам пожала плечами.

– Может быть.

В этот момент они услышали в отдалении громкий голос. Звук этого голоса приближался, причем быстро.

– О боже, не твоя ли это мама? – Лулу бросила взгляд на тлеющую в руке Мириам сигарету.

– Черт. Она меня зовет? Зовет, да? Только у нее получается выговаривать мое имя как какую-нибудь скороговорку. Она даже не арабка. – Мириам торопливо затушила сигарету, носком обуви пытаясь закопать окурок в землю, затем заглотила лепешку с луком и сыром целиком. Не переставая жевать, она выкрикнула с набитым ртом: – Иду, мам! Я тут, на качелях!

Лулу рассмеялась, глядя на подругу. Она гадала, удастся ли Мириам обдурить маму Надию. Ее и саму уколол страх, что от нее тоже пахнет табаком. Но она могла спокойно перевести вину на курящих мужчин, и ее мать поверит. Более того, мама на полном серьезе может пожалеть бедную Лулу, что ей приходится дышать всем этим дымом.

Лулу раскачалась сильнее. Она отталкивалась ногами все быстрее, взлетая все выше. Ее душа возликовала, как пилигрим, попавший в Святую землю сквозь врата Мекки. Но Лулу не знала всех ритуалов, связанных с этим; ее пригласили на бал дебютанток, но она не умела танцевать. Чужая среди своих. Раскачавшись до почти полного круга, Лулу прыгнула. Она взмыла в воздух и приземлилась на ноги. Она всегда приземлялась на ноги. Иного она и представить не могла.

Лулу направилась обратно в дом, снова напялив на себя свою лучшую, обаятельнейшую улыбку. Она не уйдет побежденной. И обиженной тоже. По крайней мере, не в этот раз.

Желтоватый утренний свет уличного фонаря проникал в окно спальни Лулу. Едва пробудившись, девушка почувствовала запах готовящегося внизу завтрака: сладкого кокосового масла вперемешку с луком и тортильей. Аромат был одновременно манящим и тошнотворным. Со скрипом приоткрылась дверь, и на пороге спальни появилась Эйми.

– Ты идешь, дорогая? – пропела она, при этом луизианский выговор с прононсом смешался в ее голосе с техасским. Это был ее собственный неподражаемый акцент.

Лулу что-то проворчала в ответ, и мать отошла от двери, оставив ее открытой. Свет из коридора пульсировал в глазах Лулу. Выбравшись из постели, она причмокнула губами, чувствуя во рту несвежее дыхание. Лулу медленно спустилась по лестнице и, добравшись до обеденного стола, уселась на стул. Никакой бог не заслуживал такой почести.

Ее баба, бодрый, как обычно, поглядел на нее из-за газеты и спросил:

– Как дела в школе, хабибти?

– О, нет! – Лулу потрясла головой.

– Берите ваш завтрак! – напомнила Эйми, прервав сей трогательный момент.

Ахмед поднялся, чтобы забрать свою порцию. Лулу неподвижно сидела, словно забыв, зачем нужна тарелка.

Эйми села на свой стул и легонько кашлянула. Она не соблюдала пост, но из солидарности присоединялась к их раннему завтраку.

– Завтрак готов, милая. Иди, положи себе, пока яйца не остыли. Там еще есть сыр, если хочешь.

Лулу схватила свою тарелку и встала, замерев на секунду, когда у нее вдруг закружилась голова, затем направилась на кухню. Она набрала лопаткой еды в свою тарелку и добавила сверху немного сыра. Лулу вернулась к столу и на секунду прикрыла глаза рукой, прежде чем приступить к еде. Желудок заурчал и закрутился одновременно.

– Какие у тебя сегодня уроки? – Ахмед Саад был бесстрашным человеком, прошедшим диктаторский режим и военную зону. Ежеутреннее ворчание дочери не могло нарушить его дружелюбного настроения.

– Все, какие есть. – Лулу нарочно откусила огромный кусок, надеясь таким способом закончить разговор. Сейчас ей требовались только тишина и сон.

– Тесты? – спросил отец.

– Нет, – Лулу продолжала машинально жевать, – только одна контрольная.

– По какому предмету?

– История.

– А что вы проходите? – продолжал допрашивать ее баба. Мать молчала, хорошо зная, что с Лулу лучше не говорить по утрам.

– Не знаю. – Лулу даже не хотелось вспоминать, что они сейчас проходят. Но, увидев выражение отцовского лица, она все же попыталась покопаться в памяти. – Что-то про войну 1812 года.