Костяные корабли - Р. Дж. Баркер

Конечно, они не будут ломать дверь. Дети палубы самые суеверные среди всех женщин и мужчин; они не станут вторгаться в гнездо ветрогона. Пока Миас размышляла, едва заметно шевеля губами, вернулась женщина с топором, но даже не попыталась сделать движения в сторону двери каюты, лишь протянула топор Миас, пока супруга корабля прикидывала, какой урон она может понести в данной ситуации. Что хуже? Позволить говорящему-с-ветром бросить ей вызов или пойти до конца и разбить топором дверь в гнездо? Супруга корабля взяла топор, взвесила его в руке, остановилась, оценивая кость двери, и бросила топор на выкрашенный черной краской пол.

– Пусть получит свое пространство. Нам придется рассчитывать на то, что бури благословят нас хорошими ветрами, а когда мы вернемся в Бернсхьюм, возможно, нам удастся отыскать ветрогона, способного лучше понимать, чего от него хотят Мать и Буревестник. А этого пусть отправят туда, где живут его соплеменники, от которых нет никакой пользы. – Миас повысила голос: – Ты меня слышишь, животное? – Она постучала в дверь. – Ты слышал? – Она повернулась и зашагала к лестнице, ведущей наверх к палубе и корме корабля, где она могла дать волю ярости.

Джорон обнаружил, что он безмолвно благодарит говорящего-с-ветром, который показал ему, что Миас Джилбрин не является неприступной крепостью, и, значит, ее можно победить. Он постарался спрятать подальше свое новое знание, как дети прячут у сердца перо надежды, когда их родители выходят в море.

Когда они вышли из бухты, Восточный Шторм одарил их шепотом, и команда «Дитя приливов» взялась за дело. Женщины и мужчины облепили веревочные лестницы на хребте корабля и распустили его крылья; другие сложили и закрепили весла флюк-лодок, которые потом подняли и привязали в центре палубы. Вода смеялась у бортов корабля и взвивалась над гладкими костями белой полосой пены и пузырей, медленно расступавшихся за кормой. Джорона должно было бы позабавить, что такая слабая команда побитых жизнью и сломленных людей смогла заставить корабль лететь по морю, но этого не случилось. Он видел, как они делали такие вещи прежде, видел, когда только принял командование над ними, если так можно назвать его место среди них.

То были жители Разбросанного архипелага – Ста или Суровых островов, их обитатели летали на кораблях через моря, и для них это было то же самое, что дышать, ходить или сражаться.

И все же…

И все же чувствовал ли он нечто другое? Изменилось ли что-то? Была ли спина Барли, державшей рулевое весло, более прямой, чем обычно? Смотрел ли Канвей на людей, которых он собрал вокруг себя, с гордостью и меньшей похотью, чем всегда? Наблюдала ли Квелл за командой с большей подозрительностью и отвращением, чем раньше? И появилась ли новая жестокость в обращенных на него глазах с тех пор, как Миас взошла на борт?

Или дело в том, что сегодня, когда он смотрел на команду, между ними не стоял алкоголь, и отсутствовало сбивавшее с ног опьянение и тошнотворная тяжесть похмелья. При мысли о том, как густая выпивка скользит в горло, у Джорона пересохло во рту, а в животе стало мокро и шумно, как в море после убийства небесной рыбы, когда возникает ощущение, будто вода хочет создать барьер между собой и существами, которые отняли одну из самых прекрасных жизней.

Дыхание Старухи, как же он хотел выпить!

Благословение Девы, как он этого не хотел.

Джорон почувствовал, что ему нужно пройтись по палубе, но боялся взглядов команды, когда окажется среди них. Боялся, что увидит в глазах совсем не то, что там было, когда они смотрели на нее. Не уважение, пока нет, и не страх, его также еще не появилось. Но они нашли в ней достоинства, которых, как они знали, в нем нет.

Поэтому он оставался на прежнем месте, рядом с передним дуговым луком, и делал вид, что изучает оружие.

На главной палубе корабля «Дитя приливов» стояли четыре больших дуговых лука, направленных в сторону моря, и четыре – на берег, а также десять малых луков у бортов на нижней палубе. Команда каждого дуголука состояла из четырех человек, включая лукоселла, в обязанности которого входило направлять их и отдавать приказы, но на самом деле хватило бы и троих, чтобы сделать выстрел из больших или малых луков. Один спускал тетиву, двое вращали лебедку, натягивавшую веревку между широко разведенными костяными дугами, и закладывали огромные стрелы, способные пробивать борта корабля так же легко, как человеческое тело, или каменные бола, предназначенные для разрезания такелажа, а также самое страшное оружие дуголуков, крылоболты: гигантские обработанные камни, толстые в середине и сужавшиеся к краям так, что получались крылья.

Джорон слышал истории о том, что умелый супруг корабля вместе с говорящим-с-ветром способны держать в воздухе такой снаряд на расстояниях, превышающих те, что человек может пробежать за день, хотя в них не верил. Но он знал, какие разрушения может причинить удачно направленный крылоболт, в особенности если его центральная часть наполнена горючей слюной старухи. В детстве ему снились кошмары о том, как он сгорает заживо, оказавшись запертым в трюме корабля, который охвачен жарким пламенем костяного огня, и только сильные руки отца могли прогнать тот ужас. Рука, поднимающаяся из кровавого моря.

Хорошая команда могла сделать два выстрела из дуголука меньше чем за минуту – натяжение тетивы, зарядка, прицел, пуск, – но Джорон понятия не имел, как быстро способна стрелять его команда. Хороший супруг корабля проводит тренировки с луками не менее одного раза в неделю, но Джорон так и не набрался смелости приказать команде привести луки в боевое состояние. Он не решался приступить к учениям, опасаясь, что никто не станет выполнять его требования. Поэтому и не знал, сумеют ли они так же хорошо стрелять, как выводить корабль из бухты, однако подозревал, что команда «Дитя приливов» не обладает высоким мастерством. Джорон не представлял, чего ждет от них Миас, но, даже если она рассчитывала лишь на самое малое, он не сомневался, что она будет разочарована.

Он понимал, что должен все ей рассказать. Джорон не знал, куда они направляются, но, если судить по срочности, вероятно, их ожидало сражение. Миас стояла на корме и смотрела вперед, мимо позвонков, мимо огромных развевавшихся крыльев корабля, которые захватывали воздух и тащили «Дитя приливов» по воде, ее взгляд скользил мимо острого клюва корабля, вдаль, за острова вокруг них.

Но какую цель, недоступную ему, видела Миас?