Барабаны осени - Диана Гэблдон

расправился с миссис Элкотт? — вдруг поинтересовался лорд Джон.

На его лице не было ничего, кроме праздного интереса и сыпи от кори.

— Известно, — поколебавшись, ответила я.

— Ты знаешь убийцу? И кто это? Тетя, ничего себе… — Веки Иэна затрепетали под моими пальцами, глаза засветились интересом, но он тут же зажмурился, скривившись от боли, потому что огонь вспыхнул вдруг слишком ярко.

— Лежи тихо, — велела я, передвинув пальцы к вискам, — ты болен.

Иэн недовольно буркнул что-то себе под нос, однако утихомирился и опустил голову на матрас, набитый сухими кукурузными листьями.

— Ну ладно, тетя, и все-таки кто? Я же теперь не усну, раз ты завела эту тему. Я хочу знать, что случилось. Разве это честно с ее стороны? — Он приоткрыл один глаз и с мольбой уставился на лорда Джона, прося поддержки. Тот улыбнулся в ответ.

— Я больше не веду это дело, — заверил меня лорд Джон. — И все же, — обратился он к Иэну, — вдруг твоя тетя покрывает кого-то, всякое может быть, ты не находишь? Тогда неучтиво настаивать на подробностях.

— Это вряд ли, — возразил Иэн с закрытыми глазами, — дядя Джейми не стал бы никого убивать. По крайней мере без веской причины.

Краем глаза я заметила, что лорд Джон пораженно вздрогнул. Очевидно, ему никогда не приходило в голову, что это мог сделать Джейми.

— Нет, — успокоила я его, заметив, как сошлись у переносицы аккуратные брови, — это не Джейми.

— Вот, я тоже не убивал, — самодовольно заявил Иэн, — а тетя больше никого не стала бы покрывать.

— Ты себе льстишь, Иэн, — едко заметила я. — Но если уж ты настаиваешь…

На самом деле я не хотела ранить юного Иэна. Убийца был мертв, мое признание не могло ему повредить. Насколько я знала, мистер Уиллоби тоже растворился в джунглях Ямайки, так что я искренне надеялась, что мой рассказ не причинит ему вреда.

Однако история затрагивала и других людей, скажем, молодую женщину, которую я знала как Гейлис Дункан. Впоследствии выяснилось, что ее настоящее имя — Гейлис Эбернети; именно по ее приказу Иэна похитили и увезли из Шотландии, а после бросили в ямайскую тюрьму, где он перенес столько страданий, что только недавно стал понемногу рассказывать нам о том времени.

Тем не менее иного выхода у меня не осталось: Иэн капризничал, требуя сказку перед сном, а лорд Джон сел в постели — точь-в-точь бурундук, которого собираются угостить орешками, — поглядывая на меня блестящими от любопытства глазами.

Так что, подавив в себе желание начать со слов «в некотором царстве, в некотором государстве», я оперлась спиной о стену и завела рассказ. Голова Иэна по-прежнему лежала у меня на коленях. Я поведала о Роузхолле и его хозяйке, ведьме по имени Гейлис Дункан; о преподобном Арчибальде Кэмпбелле и его странной сестре Маргарет; об эдинбургском чародее и предсказании Фрейзеру; о ночном пожаре и крокодильей крови, когда рабы с шести плантаций вдоль реки Йаллахс восстали под предводительством жреца вуду Измаила и расправились со своими хозяевами.

О более поздних событиях, которые произошли в пещере Абандаве на Гаити, я умолчала. Иэн присутствовал при этом. Кроме того, они не имели отношения к убийству Мины Элкотт.

— Крокодил… — прошептал Иэн. Глаза у него были закрыты, на лице воцарилось безмятежное спокойствие, несмотря на страшную историю, которую я рассказывала. — Ты правда его видела, тетя?

— Не только видела, я наступила на него, — уверила я племянника. — Точнее, наоборот, сначала наступила, потом увидела. Если бы я с самого начала заметила эту тварь, я бы выбрала другую дорогу.

Со стороны кровати раздался тихий смешок. Лорд Джон почесал руку и улыбнулся.

— Нынешняя жизнь, должно быть, кажется вам ужасно скучной, миссис Фрейзер, после таких приключений в Вест-Индии.

— Время от времени я ничего не имею против того, чтобы поскучать, — философски заметила я.

Я невольно взглянула на клепаную дверь, которую подпирал мушкет Иэна. Я принесла его из сарая после того, как увела Иэна. Джейми взял с собой ружье, но оставил мне заряженные пистолеты. Они лежали на буфете в боевой готовности, рядом пули и порох.

В хижине было тепло и уютно, на стенах плясали желто-красные отблески огня, в воздухе витали ароматы готовящегося жаркого из белки и тыквенного хлеба, смешанные с насыщенным запахом ивовой коры. Я дотронулась до щеки Иэна. Лихорадка еще не началась, но кожа горела, несмотря на охлаждающее действие настойки.

Разговоры о Ямайке несколько отвлекли меня от тревоги об Иэне. Головная боль — типичный симптом для кори, только не такая сильная и продолжительная. Болезнь могла принести осложнения — и это, к несчастью, более чем вероятно, — в виде менингита и энцефалита.

— Как голова? — спросила я у Иэна.

— Получше, — ответил он и, зажмурившись, закашлялся. Его темные глаза лихорадочно блестели. — Но я весь горю, тетя.

Я слезла с тележки, чтобы принести полотенце, смоченное в холодной воде. Иэн тихонько простонал, когда я обтерла его лицо.

— Миссис Эбернети давала мне выпить аметиста, когда болела голова, — сонно пробормотал он.

— Аметиста? — Я сильно удивилась, но сдержалась, чтобы голос прозвучал тихо и ласково. — Ты пил аметист?

— Толченый и вымоченный в уксусе. И жемчужины в сладком вине. Но это для любовных утех, так она говорила.

Лицо у него распухло, Иэн прижался щекой к прохладной подушке в поисках облегчения.

— Она знала толк в камнях. Плавила над черной свечой толченые изумруды и растирала мой член бриллиантами, чтобы он все время был твердым.

Со стороны кровати раздался тихий скрип — лорд Джон приподнялся на локте и смотрел на нас широко раскрытыми глазами.

— Аметист помогал? — спросила я, осторожно вытирая полотенцем лицо Иэна.

— Бриллианты помогали. — Он сделал слабую попытку ухмыльнуться, но она потонула в приступе кашля.

— Жаль, что у нас нет аметистов, — сказала я, — зато есть вино, если хочешь.

Иэн хотел, и я помогла ему напиться, прежде хорошенько разбавив вино водой, а затем поудобнее устроила голову парня на подушке. Его полузакрытые глаза блестели, щеки пылали.

Лорд Джон тоже лег, густые светлые волосы разметались по подушке.

— Это все, чего она хотела от мальчиков, понимаешь, — сказал Иэн. Он смежил веки от яркого света огня, однако перед его взором явно проносились какие-то видения, которые услужливо подбрасывала память. Губы начали сохнуть и потрескались, из носа текло. — Она говорила, что тот камень, который ей нужен, растет внутри у мальчиков. Она говорила, ей нужен мальчик, который прежде не был ни с одной девчонкой, это важно. Если все же был, то камень получится не таким. Если он был, этот камень.

Иэн закашлялся и бессильно упал на подушку. Я дала ему носовой платок, чтобы высморкаться.