Контакты особого рода - Василий Головачев

Однако сюрприз случился раньше, чем он думал, хотя тоже неприятный.

Как гром с ясного неба прозвучал сигнал тревоги, поданный карго-инком «Магистра», следящим за космосом вокруг спейсера. В кильватере за кораблем обнаружился зеркальный шар диаметром около тысячи километров, копия «теннисного мяча дьявола», оставшегося в Солнечной системе. Он целеустремленно догонял корабль в том же режиме «мигания», то появляясь в пространстве, то исчезая на несколько минут, и должен был настичь сдвоенный транспортный модуль через несколько часов.

Ребров, чье морщинистое лицо не отразило никаких эмоций при этом известии, занял место координатора в рубке «Стерегущего» (она же — рубка «Магистра») и принялся командовать кораблем, лучше всех понимая ситуацию.

Для начала он попробовал проверить реакцию второго «теннисного мяча» при маневрировании корабля.

«Магистр» слегка увеличил скорость и отклонился от цели полета на десять градусов.

«Сферозеркало» послушно повернуло в ту же сторону, срезая угол, или, как говорили специалисты, спрямляя траекторию наведения.

«Магистр» прыгнул в другую сторону в режиме «струны».

«Теннисный мяч» повторил маневр, хотя и немного отстал.

«Магистр» выстрелил в его сторону зонд с ТФ-эмиттером, сворачивающим пространство в двумерное образование, в «топологическую складку континуума».

«Теннисный мяч» вполне сознательно затормозил, будто им управляли некие разумные существа, затем выждал мгновение и в прыжке проглотил зонд, автоматика которого не успела включить ТФ-эмиттер. Хотя вполне возможно, она и включила его, но на форме «сферозеркала» это никак не отразилось. Оно по-прежнему держалось позади и упорно догоняло «Магистр», имевший преимущество в скорости, но огромный недостаток в виде ограниченности свободы маневра. Он мог оторваться от преследователей, если бы не имел задания достичь циркониевой звезды и выяснить у сородичей погибших у границ Солнечной системы мантоптеров, с какой целью они послали к Солнцу гигантский пустой космолет.

Ребров думал несколько часов, пока «Магистр» пытался оторваться от преследователей, стряхнуть с «хвоста» дьявольский шар. Затем принял решение.

«Магистр» разделился, превращаясь в два самостоятельных спейсера. «Мехико» устремился к звезде, второй — «Стерегущий» — должен был сыграть роль отвлекающего объекта. Поэтому старт разделенных кораблей синхронизировали таким образом, чтобы они исчезли из поля зрения пилотов «сферозеркала» (если таковые там были) или его наводчиков (к этой точке зрения склонялся и сам Ребров: шар наводили неведомые наблюдатели). «Мехико» направился к звезде, за один прыжок преодолевая остающиеся сто световых лет, а «Стерегущий» прыгнул чуть в сторону и на короткое расстояние — всего лишь на полтора световых года.

И «теннисный мяч» после короткого «размышления» повернул за ним!

* * *

Они промахнулись на десять световых лет!

Звезда в реальном пространстве оказалась не там, где по расчетам карго-инка она должна была находиться. Впрочем, не стоило печалиться по этому поводу. Для точных расчетов звездных траекторий в шаровом скоплении у космолетчиков не хватало информации о динамике скопления, и промах вполне объяснялся возмущениями гравитационных полей. И все же это была непредвиденная задержка экспедиции, омрачившая настроение экипажа, и без того минорное после прощания с товарищами.

«Мехико» вышел из «струны», огляделся и попытался связаться с командой «Стерегущего», пока инк рассчитывал новую траекторию к циркониевой звезде, выглядевшей с этого расстояния бледнее, чем с расстояния в сто светолет. Но «Стерегущий» не ответил. Ни минуту спустя после вызова, ни через час, ни через два. Мало того, линия метро, соединявшая корабли, отказалась передать послание Реброва командиру спейсера Стецковскому: витс, направленный на борт «Стерегущего», вернулся «глухим и немым» вследствие внезапного обрыва линии. Впечатление было такое, что станцию метро просто отключили!

Это могло означать что угодно: аварию генераторов «струны», внезапный сбой синхронизирующих работу метро инков, расфокусировку канала — мало ли что случается в космосе, таящем немало сюрпризов для космоплавателей. В конце концов, «теннисный мяч» мог догнать и проглотить корабль, как проглотил до этого зонд с ТФ-эмиттером. Оставалось надеяться, что «сферозеркало» не является «мертвяком» и вернет спейсер, задержанный во времени. Но Ребров на это не надеялся, исподволь готовясь к самому худшему. Он собрал экипаж по интеркому и сделал заявление:

— Внимание! Прошу всех отвлечься от дел и выслушать предложение. «Стерегущий» скорее всего погиб. За нами, очевидно, тоже ведется слежка — техническую сторону дела обсуждать не имеет смысла, — и в скором времени следует ждать еще один «мяч дьявола». Поэтому предлагаю всем, кто не хочет рисковать жизнью, перейти на оставшийся автономный модуль, попытаться связаться с Землей или со «Стерегущим» и дождаться помощи. Остальные пойдут дальше. На размышления даю полчаса.

Сообщение начальника экспедиции выслушали молча. Все члены экипажа и исследовательской бригады были опытными специалистами, не раз бороздившими глубины космоса, и понимали ситуацию.

Остаться в «броненосце» пожелали четверо ученых. Поколебавшись, к ним присоединился драйвер-секунда «Мехико» Лео Ютански. Таким образом, на борту спейсера оставалось двадцать два исследователя и четверо членов экипажа. Плюс начальник экспедиции.

«Броненосец» снабдили всем необходимым для автономного плавания в пустоте в течение двух лет и оставили на орбите небольшой красной звезды спектрального класса М. После чего «Мехико» нырнул в «струну» и вылупился из пространства уже вблизи циркониевой звезды с довольно большой планетной свитой, внезапно обнаружив, что яркость звезды в сотни раз меньше, чем регистрировали приборы с расстояния в десять световых лет. Да это было видно и невооруженным глазом: звезда «съежилась» и из зеленовато-желтой стала малиново-красной, с отчетливо видимой сыпью черных пятен. Она явно угасала!

— Лопни мои глаза! — с расстановкой произнес пораженный руководитель исследовательской группы, увидев звезду. — Не может быть! Мы опять промахнулись!

Однако на сей раз «Мехико» не промахнулся, это была именно та самая циркониевая звезда, родина мантоптеров. Аппаратура спейсера установила данное обстоятельство достаточно быстро, настроенная на поиск следов деятельности разумных существ. Такими следами была не только инфраструктура планеты, видимая издалека, но и спутниковые сети, и архитектоника всей системы, и потоки информации, циркулирующие внутри нее.

Правда, активность передач была очень низкая, а их мощность почти не выходила за уровень естественных электромагнитных шумов, однако люди знали, что и где искать, и обнаружили доказательства присутствия в системе разума уже через час после выхода к звезде.

Отыскалась и планета мантоптеров — вторая от потухающего светила. Она была чуть больше Земли и выглядела красивой опаловой каплей, скользящей на фоне яркой звездной россыпи скопления. Плотность звезд здесь была не в пример выше, чем в окрестностях Солнца, и ночей, наверное, таких, как на Земле, жители планеты не знали.