Рыжая - Ана Ховская
Шрифт:
Интервал:
Едва заметный наклон головы дал понять, что она не желает признавать этого. Но по глазам видела, что где-то глубоко ее гложут сомнения.
– Вот ты где, Никел!– радостно воскликнул кто-то рядом.
Мы с Наджед оглянулись. Это был Милхаин, которого теперь звали Терк – именем отца. Ему хотя бы не пришлось привыкать. Но светлая шевелюра ему абсолютно не шла.
– Кое-кто передает вам привет,– без разрешения уселся он за наш столик.
– Только привет?– уточнила Наджед.
– Пока да,– он ткнул пальцем в остатки моего десерта и облизал.
– Это ты у своего хозяина научился?– усмехнулась я, облокачиваясь на спинку кресла.
– Он мне не хозяин,– проворчал Милхаин и надулся.
– А что ты тут делаешь?– спросила Наджед.
– Наш друг сказал присматривать за вами, а то вы тут много дел можете натворить.
– Так и сказал?– усмехнулась та.
– Ну, может, и не так. Но что-то типа того…
– Я надеюсь, ты не будешь путаться у меня под ногами?– тихо спросила я.
– Какая смелая стала,– огрызнулся он и снова ткнул свой палец в мой десерт.
– Ты меня совсем не знаешь,– опасно вежливо произнесла я, не сводя с него пристального взгляда, что он даже поежился.
– Если бы не мы, тебя бы здесь не было,– взвился он.
– Терк, не надо,– предупредительно проговорила Наджед и огляделась по сторонам.
Я наклонилась к ней и тихо усмехнулась:
– Ты думаешь, что с этим глупым мальчишкой защитишь Сагнар?
Она хмуро опустила глаза и сжала губы. Не слишком приятно признавать правду, но такова была ее реальность.
Я с сожалением покачала головой, поднялась, оставила кредитную карту на столе и отошла, но потом вернулась и наклонилась к Наджед.
– Я всегда помогу тебе,– прошептала я.– Ты чистая сердцем хемани. Я уважаю таких. Но ты должна сделать правильный выбор. Для себя. Ни для кого-то. Потому что только ты будешь отвечать за свою жизнь…
Та посмотрела на меня тревожным взглядом, будто я попала ей в самую душу. Но Милхаин крепко сжал ее руку и сказал:
– Никел, она человек и ничего не понимает.
Наджед нервно потерла щеку и ничего не ответила.
Я прощально кивнула и ушла. И все же я уверена, что права насчет Рига. Но я не могу помочь тем, кто не хочет помогать себе сам.
* * *
После встречи с Кедаро я связалась с Тадеско. Друг был вне себя от радости, когда я сообщила ему свое новое имя и место жительства. Джону и Саре попросила не говорить о моем возвращении: для них я готовила особую встречу-сюрприз.
Теперь Тадеско мог работать со мной непосредственно. И заказы посыпались на следующий же день после раскрытия.
«А я думала, что враги человечества вымерли»,– усмехнулась я, получив первую задачку.
Корректировка истории стала моим основным развлечением, но я создавала и дубликаты препаратов, которые не могли позволить себе обычные служащие. Лаборатория была в Э-Порту, где жил Бруд со своей женой. Туда я отсылала формулы и алгоритм производства. Когда Ваина не было дома, весь процесс отслеживала по скрытому каналу, выведя сигнал на большой головизор. Микробиология перестала казаться чем-то нудным, потому что радость от помощи тем, кто не мог себе помочь, перевешивала все доводы против.
Очень быстро у меня появились клиенты не только из альянса, но и из свободной зоны. Я чувствовала себя востребованной, и каждое новое дело наполняло жизнью.
«Вот для чего я создана!»– улыбалась я после получения от Тадеско очередной благодарности.
* * *
Прогуливаясь по ярмарочной площади Ферра с новой покупкой в руках и представляя, как модные туфельки будут смотреться с алым платьем, когда полечу на Кетару (именно там я собиралась встретиться с Джоном и Сарой), заметила прилавок с необыкновенными украшениями.
Я остановилась и залюбовалась изысканной подвеской, представляя, как она будет смотреться на Саре. И вдруг какая-то девица почти выхватила из рук украшение и протянула торговцу кредитную карту. Я возмущенно оглянулась и на секунду замерла.
Это была Джада Бер Хезсо, в настоящее время – Джада Чин Ли.
Мгновенно утратив интерес к украшению, я отошла от прилавка и непринужденно огляделась. Самого Чин Ли не было видно.
– О, смотри, какая рыжая, на Сашку похожа…– неожиданно услышала я откуда-то сбоку.
Отступив еще дальше, я оглянулась и заметила человеческую малышку, скорее, из смешанного брака с гамони. Такая рыжая, курносая и вся в веснушках – просто прелесть! Но голос и имя произнесенные откуда-то из толпы, не давали покоя.
Непривычно теперь было прятать глаза. Это мешало рассмотреть то, что требовало внимания. Но как-то же я обходилась без этого в Кане? Пришлось вспомнить прошлые привычки.
– И куда подевалась Сашка?– снова прозвучал тот же голос уже ближе. И я оказалась почти перед дядей Иваном – смотрела на его профиль.
– После смерти отца я делал запрос в службу населения. Пришел ответ, что она мертва,– ответил ему другой, не менее знакомый голос, от которого в горле запершило и пальцы сами собой сжались в кулаки.
Я чуть отклонилась и заглянула за дядю Ивана.
Так и есть: это был Игнат Малых. И он не смотрел на собеседника, а совершенно отчетливо наблюдал за Джадой.
– Ох, бедняжка… Да и куда с ее лицом и медицинским заключением. Все равно никому не нужная,– сочувственно махнул дядя рукой.– Пусть уж на том свете порадуется…
«Ну уж нет! Я собираюсь порадоваться здесь!– проскрежетало во мне.– И мне будет очень тесно вместе с вами на Микере!»
Я быстро отвернулась и, прошла вплотную за их спинами, чтобы зафиксировать их коды-идентификаторы. А потом повернулась в другую сторону и, спеша вернуться домой, случайно наступила на ножку той самой рыжей девчушке.
– Ой, прости, милашка,– ласково улыбнулась я и присела.
– Пливет…– хлопая светлыми ресничками, сказала она.
– Ты почему одна? Где твои родители?
Малышка показала пальцем на пару, которая выискивала кого-то в толпе. Я махнула им рукой, и те сразу бросились за ребенком.
– Рыжик, куда ты пропала?– воскликнула мать.
Я нежно коснулась пухлой щечки девочки и проговорила:
– Ты красавица, помни об этом.
Молодая женщина – человек благодарно кивнула, а потом взяла дочь на руки и передала мужу. Малышка обняла отца, но продолжала смотреть на меня и махать крохотной ручкой, пока все они не скрылись из вида.
Воспоминания из детства нахлынули удушающей волной. Меня никто не оберегал, не любил, Рыжая – было оскорбительным словом. У меня не было детства… И все из-за двух ублюдков, которые решили, что им позволено так со мной обращаться…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!