Элвис Пресли. Безрассудная любовь - Питер Гуральник

что, как мне казалось, я должен исполнять на этом прослушивании, и ему понравилось, — хотя могу поклясться, что я не знал, что делал. Затем пришли какие — то девушки, и мы сидели и болтали, и он переключил скорость и начал развлекать их. Кто оказывался рядом, того он и развлекал. Он любил петь для людей, он любил нравиться людям».

Сессия, на которую Джерри привел свою скептически настроенную жену на следующий день, была последней в серии запланированных репетиций — прослушиваний. Бертон получил от Элвиса «добро» на ритм — гитариста Джона Уилкинсона, молодого фольк — певца с яркой внешностью, работавшего на RCA, которого Джеймс хотел выручить, так что оставалось только заполнить место барабанщика, на которое Бертон метил Джина Пелло, опытного сессионного музыканта. Однако Ларри Муорбак рассказал Джеймсу о молодом барабанщике Ронни Тате, с которым он работал в Далласе, только что переехавшем в Лос — Анджелес. Муорбак считал, что Тат идеально подошел бы для этой работы, и Ронни доказал его правоту, когда наконец получил свой шанс. «Я был последним барабанщиком, которого слушал Элвис, и судьба вакансии решалась между мной и еще одним барабанщиком. Он действительно был хорош, и я видел, что музыкантам очень нравится его игра. Однако я просто стал играть, полностью сосредоточившись на Элвисе. Мне действительно кажется, что у меня хорошо получилось, потому что у нас с Элвисом был такой потрясающий зрительный контакт на сцене. Он сказал, что я не просто делал свое дело во время прослушивания, я смотрел на него. А по — другому бы и не получилось, ведь это было все равно что играть для прославленного стриптизера. Со всеми теми движениями, которые он выделывал, необходимо было играть в соответствии с тем, что он делал». Десять тактов первой песни, по словам Джерри Шеффа, знали все. И на этом группа была набрана.

До начала официально запланированных репетиций было еще один — два дня. Пока же была установлена шкала жалованья музыкантов: Бертон, как руководитель группы, должен был получать две с половиной тысячи долларов в неделю, а другие музыканты от 1 тысячи до 1200 долларов, кроме Уилкинсона, которому полагалось 600 долларов. Без прослушиваний — исключительно на основе интуитивных ощущений Элвиса — уже были наняты две вокальные группы. Imperials, с которыми он работал на своей госпел — сессии в 1966 году и чьими вещами он продолжал многие годы восхищаться, были естественным выбором, даже при том, что Джейк Хесс больше не работал в группе, а остальной ее состав несколько поменялся. Выступлений же Sweet Inspirations он, напротив, никогда не видел (и не был знаком с группой лично), но ему нравилось звучание Sweet Inspiration, их удачно названного соул — хита 1967 года, и он был знаком с их впечатляющей работой в качестве бэк — вокального сопровождения для Ареты Франклин. Самое же важное, он чувствовал, что их звучание в духе черного госпела в сочетании со звучанием белого квартета Imperials только расширит диапазон исполняемой музыки и позволит передать весь спектр американской музыки, который ему хотелось представить на сцене. Imperials должны были получать 3750 долларов в неделю. Sweet Inspirations, которые по контракту должны были открывать шоу и вследствие этого получали свои номера бесплатно, должны были получать 3500 долларов. Таким образом, с учетом расходов на репетиции и выплат Бобби Моррису, дирижеру оркестра в «Интернэшнл», который должен был обеспечить аранжировки на половину из исполняемых в шоу песен, общие расходы на четьгрехнедельный ангажемент доходили примерно до 80 тысяч долларов — сумма, которая должна была выводить из себя Полковника, но в этом Элвис не желал терпеть возражений. Его интересовало только само шоу.

Репетиции начались восемнадцатого числа и продолжались в течение следующих пяти дней в студиях RCA на бульваре Голливуд. Как и прослушивания, репетиции были откровением для пяти музыкантов — участников, поскольку каждая из них оказывалась уже самим представлением. Все, по словам Джеймса Бертона, который сам был образцом хорошо организованного студийного музыканта, делалось спонтанно. «Мы в один присест разучили, вероятно, сто пятьдесят песен». С Джоном Уилкинсоном, единственным несессионным музыкантом в группе, Элвис был терпелив и всегда доходчиво объяснял ему, чего он хочет, но никогда не важничал. Уилкинсону никак не давалась ритмическая партия к «It's Now or Never». «Это сравнительно простая партия, но я никак не мог сыграть ее так, как хотелось ему. Я сидел в углу, пытаясь научиться играть ее так, как показал мне Джеймс, и тут ко мне подошел Элвис. Я тихо напевал эту вещь, и тут он стал петь со мной в унисон. Когда мы дошли до конца, я спросил: «Я так ее играю?» А он ответил: «Лучше и быть не может».

Чарли постоянно присутствовал на этих репетициях, подбадривая Элвиса, поддерживая его настроение, ведя учет песням, громко смеясь шуткам Элвиса. Программа, с которой Элвис начинал, открывалась композицией «Memphis», великим «потерянным» синглом, который присвоил себе Джонни Риверс, и включала оба блюза «Green, Green Grass of Home» и «Reconsider Baby», которые Элвис записал на своей мемфисской сессии. К концу недели все эти вещи исчезли из программы и были заменены в некоторых случаях более современным материалом, а в других более предсказуемыми вещами.

Они продолжили репетиции в Лас — Вегасе, начав двадцать четвертого. Помогать в проведении репетиций прилетел Фелтон, спустя всего лишь четыре дня после своей женитьбы на секретарше Чета Аткинса Мэри Линч. В концертном зале отеля по — прежнему выступала Барбра Стрейзанд, так что генеральные репетиции проводились либо в репетиционном зале, либо в одном из танцзалов и впервые включали обе группы бэк — вокала, которые до этого никогда не встречались.

Для Sweet Inspirations это событие было сопряжено с немалым беспокойством и тревогой. Во — первых, они не были особыми поклонниками таланта Элвиса Пресли. «Я мало что знала об Элвисе, — рассказывала Мирна Смит, жизнерадостная двадцативосьмилетняя руководитель и де — факто менеджер группы, — поскольку я воспитывалась на совсем другой музыке». Они сидели и ждали начала репетиции, когда впервые появился Элвис. «Он был в костюме шоколадного цвета, загорелый и совершенно бесподобно выглядел, и он подошел к нам и представился, как будто мы не знали, кто он! Затем он запел нашу композицию, мы подхватили и сразу же запели с ним в унисон и тут же влюбились в него».

Последние два дня репетиции проводились в полном составе с участием оркестра, который до тех пор разучивал материал самостоятельно под руководством Бобби Морриса. Глен Сирин прислал