И маги могут быть королями - Николай Юрьевич Андреев

Андроник даже не обернулся, когда послышались крики партафцев. Не сделал он этого и тогда, когда несколько легионеров возле него, смотревшие на площадь, стали молиться Аркару. Ласкарий заподозрил неладное лишь когда Менгли-Дубрей вслед аркадцам начал возносить молитвы Аркару. Просто в партафской вере не было молитвы, защищавшей от этих "гостей"...

Из широкой улицы прямо на площадь словно выплыли всадники в серебристых латах на белых конях. Их длинные пики были устремлены прямо на партафцев, а белые конские волосы на древках колыхались на ветру. Это могло навести на мысль о тарнах или огнарах, если бы не отличительный знак этих всадников. Когда какой-то наглый король велел своей коннице использовать то же отличие, через неделю его нашли мёртвым в своей постели, а его рыцарскую конницу перебили днём позже.

На спинах всадников словно росли крылья. Реальнее всего они казались во время атаки. Перья, лебединые или орлиные, просто крепились на металлических остовах к спинам всадников.

И поэтому Андроник сразу понял, что за народ пришёл по души партафцев. Эльфы решили вмешаться в битву! Или же они давно воевали с партафцами? Значит, вот о ком говорили пленные...

– Аркар, помоги нам! - послышались возгласы легионеров.

Менгли-Дубрей продолжал пробиваться к Хазрею, пытавшемуся перегруппировать воинов у лестницы и сбросить противника вниз, подальше от своей драгоценной персоны.

А вот Андроник не мог оторваться от завораживающего зрелища эльфийской конной атаки.

На эльфийских шлемах тоже были перья, но только два, крепившиеся на висках. Наушники и наличники защищали лица эльфов от случайного или скользящего удара. Зато ничто не могло защитить от эльфийской конной атаки.

Вот серебристые всадники врезались в ряды партафцев, и вражеский строй тотчас рассыпался. Белые кони, не нуждавшиеся в приказах седоков, били копытами, кусали ближайших противников. А копья пробивали все известные Андронику доспехи, кроме самих эльфийских.

Через мгновение на площадь высыпала и пехота дивного народа, двигавшаяся плотной цепью. Закованные в броню, с широкими щитами, защищавшими всё тело от шеи и до икр ног, эльфы были вооружены мечами на длинных древках, что превращало их не то в двуручные мечи, и не то в необычные копья. Как великолепна была атака такой пехоты, когда эльфы одновременно поднимали свои копья, а затем мгновенно их опускали на головы врагов!

К сожалению, Андроник не видел, как эльфийская пехота приняла участие в битве. Дрункарий уже стал пробиваться к Менгли-Дубрею, который сошёлся в поединке с Хазреем.

Узурпатор орудовал двумя длинными мечами, кружась в танце смерти. Его молниеносные удары Менгли-Дубрей еле успевал отбивать коротким гладиусом и щитом, который аль-мухадтар достал где-то в битве.

Вот снова Хазрей обрушил на противника град ударов, стараясь добраться до шеи и лица. Через мгновение иссечённый шлем Дубрея упал, но на его голове не было видно ран. Хазрей ускорил темп, и Менгли-Дубрей начал медленно отступать. Вот его нога уже ступила на верхнюю ступень лестницы.

Андроник отвлёкся, убив "бессмертного", попытавшегося достать Ласкария копьём. Дрункарий обрубил древко копья посередине и снёс партафцу голову. И застыл в почти священном ужасе.

Менгли-Дубрей пропустил удар, и оба меча Хазрея погрузились в его сердце. Узурпатор улыбнулся, всё глубже погружая смертоносный металл клинков в плоть Дубрея. Ноги аль-мухадтара подкосились, и он начал опускаться на мрамор лестницы. Клинки Хазрея так и остались в теле Дубрея.

Узурпатор наклонился, чтобы вытащить свои мечи, и вдруг блеснул взгляд Менгли-Дубрея. Хазрей успел лишь широко распахнуть глаза, когда Дубрей по рукоятку вогнал гладиус прямо в грудь узурпатора. Менгли-Хазрей повалился на Дубрея, разжавшего пальцы на рукояти меча. Глаза аль-мухадтара остекленели.

И вдруг всё резко изменилось. Партафские воины во дворике, увидев, что их повелитель убит, побежали. В это же время эльфийская конница ворвалась через сломанные ворота.

Аркадцы, мятежники-партафцы, горцы и несколько выживших айсаров, вставшие на лестницу, приготовились принять смерть, лишь унеся с собой хотя бы по одному эльфу на тот свет. Жители лесов вообще славились весь своеобразным поведением: могли помиловать врага и убить таких вот воинов, что, практически, выиграли за них битву.

Оба войска застыли в молчании. Один из конных эльфов, с флагом в левой руке, поднял знамя высоко над собой: серебряный дуб на чёрном фоне, а над ними двенадцать серебряных звёзд по числу эльфийских кланов.

Внезапно знаменосец низко поклонился Андронику и развернулся, поскакав обратно к Закатным воротам. Все остальные эльфы последовали за своим предводителем, отсалютовав выжившим воинам Ласкария.

– Что это было? - прервал общее молчание один из легионеров, глядя вслед удаляющимся эльфам.

– Похоже, они сделали то, что должны были...

Андроник склонился над телом Менгли-Дубрея, отпихнув уже похолодевший труп Хазрея. На лице аль-мухадтара застыла торжествующая улыбка. Только тут Ласкарий понял, что эльф поклонился именно погибшему. Дубрей погиб за ту Партафу, в которую он верил. А это заслуживало уважения.

– Жаль, что она уже не будет прежней, - дрункарий закрыл глаза своему товарищу.

Через мгновение воздух взорвался радостными криками легионеров Валента, прорвавшихся к дворцу.

Узкие улочки были заполнены рвущимися к победе легионерами и горцами, хлынувшими на площадь. Михаил спрыгнул с коня и, пройдя через распахнутые ворота султанского дворца, преклонил колени перед Андроником. За ним последовали и все остальные воины, отдававшие должное погибшим на этих ступенях.

– Победа, иллюстрий, победа, - прошептали несколько воинов.

И вновь воздух взорвался от всеобщего крика "Победа!". Южная армия выполнила свой долг. Партафа увидит, что хозяева вернулись на свои земли!

– Да, все они увидят, - Андроник тихо прошептал. Но он знал, что это будет не последняя война, которую придётся выиграть аркадским легионам. Далеко не последняя...

Но эти мысли вытеснило лишь одно слово "Победа!", разносившееся над утренним Ипартафаром. Интересно, что бы сказал Андроник, увидев небо над Тронгардом? Скорее всего, подумал, что даже не уезжал с площади: солнечные лучи пробивались через клубы дыма, даря надежду на лучшее будущее...

Рыцарская конница понеслась в атаку. Снег мешал коням набрать достаточный разгон, чтобы пробить ряды ополченцев с копьями. Но зато каков был эффект этой конной атаки!

Сантан Сан-Зар, стоявший во втором ряду пехоты, лихорадочно выкрикивал приказы сотникам и тысячникам. Это был жест отчаяния: вражеской конницы было примерно столько же, сколько и пехоты в центре. Лучники спасли казавшееся безвыходным положение, но ненадолго.

Когда рыцари оказались посреди низины между холмами, тысяча стрел взлетела в воздух. Знаменитым аскерским стрелкам не требовалось прицеливаться: при такой кучности стрельбы стрелы находили уязвимые места в доспехах всадников или пробивали глаза коням. Через двенадцать секунд лучники сделали ещё один залп, а через точно такой же промежуток времени - ещё. И ещё. А потом, выполняя приказ, стрелки отступили за ряды ополченцев. И меньше чем через полминуты рыцарская конница оказалась у подножия холма.