Гражданская война в Испании. 1936-1939 - Николай Платошкин

Кровопролитные бои на Эбро и отсутствие каких-либо сообщений об успехах «национальных» войск вызвали очередную вспышку недовольства жителей занятых мятежниками районов. Уже упоминавшаяся газета «АБЦ» требовала от читателей прекратить «нашептывание»: «Пить свою чашку кофе за несколько минут! Точно регламентировать часы приема пищи!» (чтобы не задерживаться и не разговаривать слишком много); «Чистить не ботинки, а совесть! Жениться и выходить замуж! Рожать детей для Империи завтрашнего дня!». То есть надо было делать все для государства и поменьше размышлять и говорить. Германский посол оценивал военную ситуацию мятежников как малоудовлетворительную и предсказывал затягивание войны на неопределенное время. Муссолини, опять призывавший Франко к более энергичному ведению войны, добавил к своим 40075 «добровольцам» (по состоянию на 1 июля 1938 года) еще 7700 солдат и 300 офицеров. Легион «Кондор» срочно затребовал в Германии боеприпасы, так как расход бомб и снарядов на Эбро превышал даже самые смелые расчеты немцев.

А в стане республиканцев в силу какого-то злого рока успех на Эбро опять вызвал внутренние разногласия. 7 августа на заседании Национального комитета ИСРП Прието снова ругал коммунистов и оправдывал собственное поведение в марте. Негрин пытался сплотить партию и ввести в ее руководящие органы лидеров основных течений, в том числе «левого» Кабальеро и правого Бестейро. Те наотрез отказались. В отставку подал и сам Прието. Негрин оставался один в своей собственной партии, но он не желал жертвовать боевым союзом с коммунистами, основная масса которых гибла под бомбами и снарядами мятежников на берегах Эбро. Формально Национальный комитет ИСРП подтвердил курс на укрепление «сердечных» отношений с КПИ. На самом деле созданный в 1937 году Комитет связи обеих партий фактически бездействовал.

Среди лидеров анархистов и некоторых ведущих деятелей ИСРП все более укреплялись пораженческие настроения. Пошли разговоры, что война нужна только коммунистам, которые контролируют армию. Хотя никакой другой альтернативы кроме безоговорочной капитуляции Франко не предлагал, и это знали все. Бейстеро, ставший синонимом капитулянтства, в который раз заявил, что готов сформировать «правительство мира» (естественно, без членов КПИ).

17 августа капитулянты решили прощупать на прочность позиции Негрина. В отставку подали министры, представлявшие в правительстве республики националистов Каталонии и Басконии — Агуаде и Ирухо. Им не понравились попытки кабинета наконец-то поставить под контроль военную промышленность Каталонии. В этом усмотрели покушение на права регионов. Но Негрин вовсе не собирался сдаваться и просто заменил министров представителями левых партий от тех же регионов.

Пока в Барселоне кипели кабинетные страсти, армия Модесто на Эбро истекала кровью, выигрывая для республики драгоценное, как тогда казалось, время. Давила «давил» в центре республиканского плацдарма силами трех дивизий. Несмотря на использование авиации и артиллерии в невиданных до селе в Испании размерах, 24 августа наступление франкистов захлебнулось из-за огромных потерь. Результаты атаки были весьма скромными: четыре километра вглубь на фронте в 7 километров. Важнее было то, что пали высоты 458 и 481, где находилась штаб-квартира командующего 15-м корпусом Народной армии Тагуэньи. Дальше открывалась дорога на центр республиканских позиций местечко Корбера, но у мятежников уже не было резервов, чтобы развить успех.

Франко снял с других фронтов все возможные силы и довел свою ударную группировку до 10 дивизий. «Генералиссимус» торопил Давилу, так как страшно боялся начала европейского конфликта вокруг Чехословакии.

3 сентября 1938 года два корпуса Ягуэ и Гарсиа Валиньи начали очередное наступление на республиканский плацдарм. 200 орудий обрушили на центр плацдарма 8000 снарядов в течение четырех часов. Наблюдавший за боем Рохо предполагал, что после такого стального дождя в живых не должно было остаться ни одного человека. Но это было еще не все. По позициям Народной армии нанесли удар 180 самолетов. И-15 и И-16 пытались мешать, но их испанские экипажи серьезно уступали в боевой выучке советским пилотам, к тому времени в большинстве отозванным на родину. Свежие 1-я наваррская и 13-я марокканская дивизии еще глубже вдавили центр республиканского плацдарма, взяв Корберу. Противостоявшая атаке 27-я дивизия республиканцев была практически полностью уничтожена артиллерийским огнем и авиабомбами. Под угрозой оказалась ставка Модесто в Кампосинесе. За этот успех мятежники заплатили жизнями 5125 своих солдат.

6 сентября Модесто перебросил на грузовиках к угрожаемому участку XV интербригаду, которая под прикрытием артиллерии и танков пошла в атаку на высоту 287. Это был последний контрудар республиканцев на Эбро, который смог на время остановить становившееся опасным для всего плацдарма продвижение врага в его центре.

Всего за 6 недель битвы за Эбро франкисты смогли отбить только 200 квадратных километров республиканского плацдарма.

29 августа 1938 года Муссолини попросил Чиано записать в дневнике, что он, дуче, предсказывает поражение Франко, так как настоящими бойцами в испанской гражданской войне оказались «красные». Немцы были не столь категоричны, но фон Шторер признавал, что ни одна из сторон конфликта не может победить другую без существенной материально-технической помощи извне.

Героическое сопротивление республиканцев на Эбро позволяло надеяться на перемены в общественном мнении и политике Англии и Франции.

Еще 6 июля 1938 года «гора» в лице Комитета по невмешательству «родила мышь», приняв разработанный англичанами план вывода иностранных добровольцев из Испании. Согласно этому документу, в Испанию предполагалось направить две международные комиссии, которые подсчитают количество иностранцев в каждом лагере и как только 10 тысяч из них будут выведены с той стороны, где добровольцев окажется меньше и пропорциональное число с другой стороны, то Франко и республика получат права воюющей стороны. Затем предполагалось установить по-настоящему жесткий контроль за морскими и сухопутными границами Испании.

Правительство республики, хотя и было не в восторге от плана, одобрило его. Франко тянул с ответом, со дня на день, ожидая взятия Валенсии. Но когда мятежникам пришлось перейти к обороне 15 августа, предварительно проконсультировавшись с немцами и итальянцами, «национальная» Испания дала свой ответ. Формальное согласие сопровождалось оговорками, сводившими весь план на «нет». Франко согласился вывести тоже только 10 тысяч добровольцев, да и то при условии немедленного предоставления ему прав воющей стороны. Кроме того, допускать на свою территорию какие-либо международные комиссии франкисты не соглашались. Лорд Плимут взялся «изучать» носившие явно издевательский характер предложения мятежников и отказался созвать заседание Комитета по невмешательству в соответствии с требованием СССР для принципиальной оценки позиции Франко.

В этой обстановке 21 сентября 1938 года, выступая на сессии ассамблеи Лиги наций, Негрин заявил о готовности республики вывести иностранных добровольцев в одностороннем порядке и без всяких предварительных условий. К тому времени в рядах Народной армии было около 1 миллиона бойцов и оставшиеся в ее рядах 12 тысяч интернационалистов не играли, конечно, уже решающей роли. Осенью 1938 года, в отличие от осени 1936 года, требовалась уже не столько отвага и мужество отдельного бойца (а это было наиболее характерной особенностью интербригад), сколько современное вооружение, особенно тяжелая артиллерия и самолеты. И боец-интернационалист с винтовкой или пулеметом был также, как и его испанский товарищ по оружию, бессилен против обрушивавшегося на него града бомб и снарядов.