Этюды о природе человека - Илья Мечников

С целью побороть эгоизм, столь глубоко укоренившийся в человеческой природе, часто проповедуют отречение от личного счастья и необходимость подчинить его общему благу. Очень нередко проповедь эта остается гласом вопиющего в пустыне, но иногда она приносит плоды, и притом в такой степени, что люди, в особенности молодые женщины, охотно приносят в жертву собственное благополучие и даже жизнь ради идеала, который, по их мнению, должен повести к общему благу.

Очень неравномерное распределение благ на земле вызвало разные учения, стремящиеся устранить такую несправедливость. Уже более 100 лет различные социалистические теории стараются облагодетельствовать все человечество. Действуя воедино, пока дело идет о критике существующих условий, они следуют по различным путям с той минуты, когда заходит речь об установлении правил для нового общества. При таких условиях даже самый смысл слова «социализм» получил столь различные толкования, что им почти невозможно пользоваться. Несмотря на то что многие из теорий коллективизма перестали отстаивать свои прежние крайности, они все же еще далеки от признания достаточной независимости личности, живущей в обществе. Во время собраний и конгрессов социалистов еще часто принимаются решения, громко провозглашающие принесение в жертву обществу прав личности. Некоторые партии запрещают своим членам сотрудничать в журналах, кроме тех, которые служат выразителями мнений партии, а также участвовать в правительстве, на которое наложен запрет. Во время стачек, устраиваемых социалистами, строго воспрещается работать тем, кто имеет самое большое желание трудиться. Недавно бывали случаи, когда типографщики отказывались печатать газеты, не разделяющие их мнений, и даже были примеры врачей, отказывавших в подаче помощи их политическим противникам.

Неоднократно по адресу коллективистов раздавались упреки в том, что они слишком попирают свободу личности. Защищаясь, они говорят, что «в будущем социал-демократическом обществе не будет и речи о тирании или о каком бы то ни было подавлении. Тайна единения индивидуумов заключается в их дисциплине, которая, однако же, должна быть понимаема не как безжизненное послушание в войсках, а только как подчинение личности общине, когда это требуется для общего блага»[449]. Но именно эта дисциплина и это подчинение заходят часто так далеко, что индивидуальное самосознание чувствует себя глубоко уязвленным. Ввиду этого среди коллективистов образовалась партия, которая не допускает поглощения личности обществом. Это – группа анархистов, которая, стремясь к свободе личности, доходит нередко до покушения на свободу, имущество и даже жизнь людей. Более сорока лет назад я был близок с Бакуниным, жил с ним и был свидетелем его начинаний в деле анархизма. При огромной энергии и очень недюжинном уме, учение его сводилось главным образом на расчистку поля для будущей деятельности, т. е. на полное разрушение существующего общественного строя. Несмотря на мою тогдашнюю молодость и на то, что один из моих старших братьев очень увлекался Бакуниным, мне было совершенно ясно, что теории этой титанической личности не содержат в себе ни единого зерна, способного действительно улучшить человеческое общежитие.

Позже я часто беседовал с Элизе Реклю, этим добрейшим теоретиком и идеальнейшим человеком. Но и его проповедь анархизма не могла поколебать моего отрицательного отношения к последнему. Сколько я могу судить, теория эта имеет мало приверженцев, и притом исключительно среди людей, не одаренных государственной мудростью.

Вообще следует отметить, что в течение более столетия задача искоренения бедности стоит на очереди, и среди теорий коллективизма произошел значительный поворот в направлении к умеренности. В то время как прежде проповедовалось полное упразднение частной собственности и учреждение фаланстеров для совместной жизни, теперь требуют социализации средств производства, но уже допускают частную собственность жилищ и всего, что касается потребления.

Каутский[450], один из наиболее видных представителей ортодоксальной социал-демократии, признает, что социализация земли «ничуть не обязывает упразднение частной собственности на жилища. Обычное соединение жилища с сельскохозяйственной обработкой исчезнет, но не будет никакой надобности обращать жилище земледельца в общественную собственность». «Современный социализм не исключает личной собственности на предметы потребления. Из всех способов пользоваться человеческой жизнью и ее удовольствиями один из самых главных, если даже не самый главный, состоит в обладании собственным жилищем. Общественная собственность на землю никоим образом не исключает его». Но раз позволяется иметь отдельный дом, то трудно не разрешить иметь при нем небольшой сад, особенно ввиду того, что коллективисты принимают в расчет требование пользования жизнью. Дом или квартира могут оказаться обширнее, чем требуется (например, вследствие отсутствия детей или смерти кого-либо из домочадцев), а сад может служить местом для проявления личного почина и для усовершенствования способов культуры садовых растений. Вот уже два элемента, из которых может развиться частное пользование. Лишние комнаты могут быть уступлены за труд жильца, а усовершенствованные садовые продукты променены или проданы за что-либо соответственное.

Уступки, которые оказались вынужденными со стороны коллективизма, показывают самым ясным образом всю важность частной собственности. Несмотря, однако же, на большую умеренность коллективистов, многие голоса раздаются в виде протеста против социализации средств производства и против ограничения личного почина, из нее вытекающего. Знаменитый английский философ Герберт Спенсер[451], которого никак нельзя обвинить в узости взглядов и в консерватизме, с большим жаром восстал против учений коллективизма, стремящихся низвести человеческую личность на степень однообразия и посредственности. Рядом очень убедительных примеров он показывает зло, которое возникает в результате мер, задуманных с самыми лучшими намерениями ради уравнения состояний и устранения бедности. Он предвидит рабство в результате слишком сильного вмешательства государства в такие отправления, которые должны выполняться частным почином. Ввиду этого Спенсер полагает, что учреждение коллективистского государства угрожает большой опасностью.

Со свойственным ему преувеличением Ницше[452] критикует социализм. «Социализм, – говорит он, – фанатический младший брат деспотизма, уже почти вымершего, от которого он стремится получить наследие: его усилия, следовательно, в самом глубоком смысле реакционны. Социализм стремится к столь полной власти государства, какой деспотизм никогда не обладал; он даже превосходит все, что существовало в прошедшие времена, так как он работает ради полнейшего уничтожения личности. Последняя представляется ему непозволительной роскошью природы и должна быть исправлена превращением ее в орган, полезный для общины». И далее: «Социализм может служить глубоко поучительным примером всей опасности от сосредоточения власти государством, и поэтому он должен внушить недоверие к самому государству. Когда его грубый голос примешается к военному зову: как можно более [власти] государства, то этот возглас сначала зазвучит необычайно резко. Но вскоре послышится с не меньшей силой противоположное требование: как можно меньше власти государства».