📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПсихологияМальчик – отец мужчины - Игорь Семёнович Кон

Мальчик – отец мужчины - Игорь Семёнович Кон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 137 138 139 140 141 142 143 144 145 ... 171
Перейти на страницу:
которых, особенно при наличии Интернета, достаточно широк.

«По сути дела, перед каждым современным тинейджером, в крупном городе, в 12–15 лет с неизбежностью встает вопрос, кем быть. Не будем… преувеличивать меру осознанности принимаемого решения: на тот или иной субкультурный путь подросток, как правило, попадает, ориентируясь на уже определившихся в этом отношении одноклассников, приятелей по двору и т. д., а не на идеологическую программу движения, хотя нередко случается и такое. Однако при этом он всегда в курсе альтернативных возможностей – уже хотя бы потому, что, войдя в то или иное сообщество, автоматически включается в систему отношений, существующих между данной субкультурой и другими, одновременно с презентирующим текстом своего сообщества овладевает необходимым комплексом реноме остальных сообществ. Так, неофит-рэпер отлично знает, что ему следует драться с алисоманами и металлистами, остерегаться скинхедов и хулиганов (которые ищут повода избить его как апологета культуры „нигеров“), тусоваться с граффитчиками и экстремальщиками.

Более того, владение общей «раскладкой» позволяет тинейджерам большого города сознательно варьировать собственную идентификацию, последовательно и переменно рядясь в субкультурные одежды – как в переносном, так и в буквальном смысле – то одного, то другого молодежного движения. Нам довелось однажды слышать разговор двух подростков 12–13 лет. Один из них жаловался другому на то, как ему «везет» на встречи с представителями враждебных групп, и сетовал, что, как бы он ни оделся, на улице ему обязательно попадутся антагонисты. Описывал он эту ситуацию замечательной по своей выразительности формулой: «Когда рэпаком – тогда хулсы, когда хулсом – тогда рэпаки»» (Головин, Лурье, 2004. С. 53).

Некоторые молодежные субкультуры отличаются постоянством, передают свои традиции из поколения в поколение и являются, по сути, интернациональными. Это касается, в частности, футбольных фанатов и хулиганов.

Систематическое, с 2001 по 2006 г. интервьюирование игроков, болельщиков и активистов шести профессиональных футбольных клубов в Нидерландах, Испании и Англии показало, что наряду с существенными национальными и иными особенностями футбольные хулиганы имеют целый ряд общих черт (Spaaij, 2008).

Футбольные хулиганы формируют свою коллективную идентичность не через преданность своей команде или вообще футболу, а через насильственную конфронтацию с соперничающими хулиганами, которых они должны запугать и победить. По одному из их неписаных правил, драться можно только с хулиганами команды-соперника или с полицией, но не с другими зрителями или неагрессивными болельщиками. Драка – это прежде всего способ преодоления скуки и достижения эмоционального возбуждения. Не случайно футбольное хулиганство привлекательно главным образом для подростков. Старшие мужчины, не переставая быть ярыми болельщиками, утрачивают вкус к драке и насилию, которые для подростков важнее самой игры. Групповое членство и межгрупповая конфронтация вызывают у фанов сильное возбуждение и скачок адреналина, который кажется им «лучше, чем секс». Это классическое проявление любви к риску и острым ощущениям.

При этом чувство собственной гипермаскулинности легко генерализуется, а превосходство над противником из локального, чисто спортивного, превращается в чувство своего глобального – расового, этнического и сексуального – превосходства над всеми остальными. Недаром на стадионах так часто раздаются расистские и гомофобские кричалки, которые тот же самый человек не позволит себе при других обстоятельствах и будет искренне уверять, что ничего подобного он на самом деле не думает.

Вместе с чувством гегемонной маскулинности футбольные хулиганы всячески культивируют насилие. Аура гипермаскулинности, силы и «крутизны» повышает их самоуважение и репутацию среди ровесников. Футбольный хулиган гордится тем, что его группа «самая крутая», даже если команда, за которую он болеет, заведомо не является и не может быть лучшей.

Это дополняется территориальной идентификацией и борьбой за публичное пространство. «Чужие» болельщики воспринимаются не просто как противники, но и как захватчики «нашей» территории, и эта враждебность тут же легко распространяется на всех пришлых – «понаехали тут». Нередко это побуждает хулиганов нарушать даже собственный кодекс чести, запрещающий нападать на посторонних.

Еще один территориальный императив: драка разрешается только в пространстве футбольного соперничества, за рамками стадиона два хулигана из враждебных команд могут мирно жить в соседних домах. В то же время межгрупповая агрессия укрепляет внутригрупповые связи, чувство солидарности, дружбы и взаимопомощи. Идентификация со своей группой повышает чувство личной безопасности и становится более важной, чем многие другие социальные идентичности.

Эти свойства футбольных фанатов делают их потенциально социально опасными. Нередко потасовки на стадионе превращаются в кровопролитные сражения и массовые беспорядки. Тем более что «под фанатов» сплошь и рядом «косят» политические группировки фашистского типа. Списать драку или убийство на почве национальной неприязни на бытовые «футбольные разборки» милиции проще, чем открывать уголовное дело по политической статье.

Многие подростково-юношеские сообщества группируются вокруг каких-то музыкальных пристрастий. В принципе, любые музыкальные вкусы имеют свои возрастные (разные поколения предпочитают разную музыку, ту, к которой они привыкли в юности) и гендерные характеристики. В отношении популярной музыки эти различия выражены больше, чем классической (см. Sexing the Grove, 1997).

Некоторые виды музыки, например рок, считаются исключительно мужскими, утверждающими фаллическое начало, мужскую силу и солидарность, тогда как поп-музыка адресована скорее девушкам. Рок считается мужским, потому что в нем присутствуют телесная подлинность, искренность, прямота и выразительность, тогда как поп – нечто заведомо условное, искусственное, рассчитанное на танец и манипуляцию аудиторией, это «женственное» развлечение. Впрочем, даже в поп-музыке женщинам чаще отводится роль не производителей, а фанов. Никаких физических резонов для этого нет, женщины не менее музыкальны, чем мужчины, но на исполнителей, как и на публику, влияют социальные установки. Исполнителям-мужчинам легче поддерживать на своих концертах атмосферу буйства, которую особенно ценит мужская молодежная аудитория. Различна и реакция публики. После концерта слушатель может сказать певице: «Мне нравятся твои волосы». Парню ничего похожего не скажут, это было бы откровенно «по-геевски».

Музыкальные предпочтения и проблемное поведение. Интерлюдия

Между стилем подростковой музыки и поведением ее поклонников существует определенная связь, но для понимания ее нужны значительно более сложные исследования. Приведу один-единственный пример.

Уже много лет педагогов, врачей и родителей беспокоит увлечение подростков тяжелым металлом и хип-хопом. Исследования многочисленных групп американских, канадских и австралийских подростков показывают, что «металлисты» чаще других подростков проявляют чувства враждебности (особенно к женщинам), противоправное поведение, агрессию, склонность к алкоголю и наркозависимости и к безрассудным, рискованным поступкам, которые на языке психологии и психиатрии называются экстернализацией (Miranda, Claes, 2004). Чем объясняется эта связь? На сей счет существуют разные теории. С точки зрения социокогнитивной перспективы, ведущим элементом в этой связке являются культурно-стилевые предпочтения: предпочтение музыкальных стилей с антисоциальным содержанием активизирует антисоциальные когнитивные схемы, что в дальнейшем может

1 ... 137 138 139 140 141 142 143 144 145 ... 171
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?