Полночный прилив - Стивен Эриксон

– Откуда мне знать, что вы не обманете?

Летерийка обернулась к Стальным Прутьям.

– Она нам не доверяет.

Тот шагнул вперед и встал прямо перед тисте анди.

– Аквитор, скажи ей, что я – Поклявшийся из Багровой гвардии. Если ей будет угодно, она может узнать, что это означает. Пусть возложит руку мне на грудь. И скажи ей, что я не нарушу слова.

– Я даже еще не сказала, в чем оно заключается. Она хочет, чтобы мы бросили в море то, что она держит в руке.

– Всего-то?

– Это прекратит ее существование.

– Скажи ей, что она может испытать мою душу.

– Хорошо.

Взгляд женщины стал еще более подозрительным, но она все же шагнула вперед и положила руку на грудь солдата.

И тут же в ужасе отшатнулась.

– Но как… как он мог… Зачем?..

– Вряд ли ты этого ожидал, Стальные Прутья, – заметила Сэрен. – Она в шоке.

– Неважно, – ответил солдат. – Принимает ли она мое слово?

Женщина выпрямилась и кивнула в ответ на вопрос Сэрен.

– Иначе я просто не могу. Однако это чувство… я уже его забыла…

– Какое чувство?

– Печаль.

– Стальные Прутья, – медленно произнесла Сэрен, – что бы ни означало «Поклявшийся», она переполнена… жалостью к тебе.

– Ну да, – сказал он, отворачиваясь. – Всем нам свойственно ошибаться.

– Теперь идите за мной, – призвала их женщина.

– Как твое имя?

– Сандалат Друкорлат.

– Благодарим тебя, Сандалат. Горько сознавать, что мы дарим тебе лишь забвение.

Она пожала плечами.

– Те, кого я любила и кто любил меня, считают, что я умерла достойно. Для горечи здесь нет места.

Для горечи места нет. Но нашлось же место для жалости?

– Поднимайтесь, ребята, – скомандовал Стальные Прутья. – Сейчас нас поведут.

Мэйп лежала на холмике, словно неживая, однако когда в ее поле зрения появились Вифал и Рулад, слегка пошевелила головой. Некоторое время назад она стащила из кузницы молот, чтобы быстрей ломать гнезда, которые возводил Пьюл, и с тех пор все время таскала его с собой. Вифал встревожился – темнокожее, покрытое буграми мышц существо, не отрывая от них взгляда, взялось за молот, словно прикидывая, как лучше обрушить его кому-нибудь на голову.

Из трех нахтов Мэйп заставляла его нервничать больше всего. Слишком много разума сверкало в маленьких черных глазках, слишком часто он ловил на ее обезьяньем лице некое подобие улыбки. Сила нахтов тоже его беспокоила. Вифал был уверен, что Мэйп вполне способна оторвать ему руку, приди ей в голову подобная блажь.

Возможно, Увечный бог подчинил нахтов себе так же, как подчиняют демонов, и лишь единственно его воля не давала им вцепиться Вифалу в горло. Не самая приятная мысль.

– А почему бы мне не ткнуть мечом прямо ему в хилую грудь? – прорычал Рулад.

– Не спрашивай меня, эдур. На это может ответить лишь сам Увечный бог. Хотя вряд ли это так просто. Сукин сын хитер, а внутри шатра его власть, скорее всего, абсолютна.

– Сколь огромны его владения, – усмехнулся Рулад.

Действительно. Любопытно, почему эти слова, сказанные подобным образом, кажутся мне важными?

Палатка из драной холстины была прямо перед ними; с той стороны, где полог приподнят, вытекали струйки дыма. По мере их приближения воздух становился суше и жарче, трава под ногами жухла и теряла цвет. Казалось, заражена сама почва вокруг.

Они подошли ко входу. Внутри, в полумраке виднелась сгорбленная фигура бога. Над жаровней поднимался дымок.

Затем послышался кашель.

– Надо же, сколько гнева. Совершенно, на мой взгляд, необоснованного, учитывая, насколько хорошо действует мой дар.

– Я не хочу возвращаться! – выкрикнул Рулад. – Позволь мне остаться здесь. Выбери другого!

– Ничего не подозревающие персонажи являются, чтобы послужить моему замыслу, из… из совершенно неожиданных источников. Представь себе, Поклявшийся из Багровой гвардии! Тебе повезло, что это был не Шкуродер и тем более не Колпак. Эти обратили бы на тебя побольше внимания, и ничего хорошего из того не вышло бы. Мы еще не готовы. – Резкий кашель. – Пока не готовы.

– Я не вернусь!

– Тебе не нравится твоя новая кожа. Понимаю. Однако, Рулад Сэнгар, это золото – твоя плата. За власть, которой ты жаждешь.

– Я больше не хочу этой власти!

– Разумеется, хочешь. – Увечного бога утверждение явно позабавило. – Подумай о наградах, которые ты уже получил. И трон тисте эдур, и женщина, о которой ты грезил годами, теперь твои, можешь делать с ними все, что пожелаешь. Твои братья, как один, склонились перед тобой. Твое мастерство мечника тоже стремительно растет…

– Вот только оно не мое, ведь так? Я за мечом-то с трудом поспеваю. Мастерство не мое, и все вокруг это видят. Да я вообще ничего не получил!

– А тщеславие свое ты ни во что не ставишь, Рулад Сэнгар? Вы, смертные, не перестаете меня удивлять. Что за глупость – измерять себя мерой собственного недовольства? А учить тебя, как управлять империей – вообще не мое дело. Эта задача – твоя, и только твоя. Вот и находи в ней повод для гордости. Кроме того, разве ты не стал сильным? У тебя теперь мускулы мощней, чем у твоего брата Фира. Прекрати хныкать, эдур!

– Ты меня используешь!

Увечный бог расхохотался.

– А Скабандари Кровавый глаз, по-твоему, что делал? О, теперь-то я знаю всю историю. Всю целиком. Слухами полнится земля, Рулад Сэнгар. Почтенный Отец Тень – какая же абсурдная претенциозность! Убийца, наносящий удар в спину, предатель…

– Это ложь!

– …приведший к предательству и вас. Вы предали своих союзников, тисте анди. Обрушились на них по команде Скабандари. Убили тех, кто сражался с вами плечом к плечу. Таково наследство тисте эдур, Рулад Сэнгар. Спроси Ханнана Мосага. Он знает. Спроси своего брата Фира. Свою мать – женщины тоже знают. Их память не столь… избирательна.

– Прекрати! – взмолился эдур, закрыв лицо руками. – Ты намерен отравить мою волю бесчестьем. Наверное, ты всегда этого хотел, только скрывал.

– Возможно, – мягко произнес Увечный бог, – я как раз и предлагаю тебе искупление. Шанс исправить содеянное. Все – в тебе самом, Рулад Сэнгар. Власть принадлежит тебе, делай с ней, что считаешь нужным. Империя станет твоим отражением. Неужели ты откажешься от этой возможности? Если таков твой выбор, мне действительно придется подыскать кого-то другого. Кого-нибудь с не столь закостенелыми представлениями о чести.

У ног Рулада зазвенел меч.

– Выбирай!